Процесс оказания первой неотложной позабавил Изменчивую, хотя ей и подумалось мимо ходом, что ребят все же стоило немного подлечить, ну хотя бы оборотня- он так жалостливо скулил. И ему действительно было больно – обакэ даже малость разжилась этой энергией, запрятав ловкими пальчиками тонкие нити алых всполохов, расходящихся от вервольфа по помещению, в накопитель на шее – не бог весть какой деликатес, но на черный день и это сойдет. « А оппа, такой …такой величественный! Ох, этот жест и взгляд: «…Вы даже сможете его применить..» - прямо апостол Петр!» И девушка в восхищении сложила ладошки вместе, едва не уронив на пол бутерброд – вовремя поймала над полом.
Доктор пошел провожать посетителей на крыльцо , и в этом тоже был особый шарм – редко встретишь такое уважительное отношение к пьяным клиентам. Дисони мысленно снабдила Оула ангельскими крылышками, еще больше умилилась и пошла пить чай. Обожаемый экулап вернулся, Дисони слышала как хлопнула входная дверь. В доме стало тихо. Девушка с наслаждением потягивала ароматный напиток, слизывала с ложечки тягучее ароматное варенье.  « Как прекрасна все таки жизнь порой! Оппа рядом. Варенье- просто мечта…»
-Черт!
Изменчивая аж поперхнулась, настолько неожиданным был этот возглас усталого отчаяния в ее розовом тумане. Спрыгнув со скамейки, девушка проворно проскользнула к двери и опасливо выглянула из кухни. Гулко бьющееся сердечко едва не разорвало от боли- ее ненаглядный, ее любимый оппа ссутулившись сидел на ступенях лестницы, и вид у него был такой… такой! По щеке скатилась слеза. Девушка смахнула ее краешком кружевного передника. Быстро вернулась к кухонному столу, заварила новый чайничек ароматного чая, соорудила пару огромных бутербродов, густо намазанных вареньем, и водрузив все это на поднос, стараясь быть как можно незаметнее, проковыляла к Оулу. Поставила угощение рядом с ним и уселась с другой стороны.
- Выпейте, чаю, оппа. И..вот сладкое- оно поднимает настроение…
Ей очень хотелось прикоснуться к его осунувшемуся лицу, прогнать эту тоску из его глаз, погладить и утешить. Что так угнетало ее бэм-амадо она не понимала, но его потухший взгляд полный безнадежности, причинял ей боль и рождал чувство беспомощности. «Что же с тобой случилось, любимый? Почему ты точно погасший очаг?» Пара огормных светлых глаз с тревогой уставились в глаза Стенли.

Отредактировано Дисони (2010-09-07 22:11:01)

« Как изысканно он загибает пальцы! Конечно , бэм-амадо…то есть оппа, то есть Оул! Уф.. Я все понимаю. Видишь как примерно киваю головой- только бы не оторвалась… Куда мне нужно заходить , когда тебя нет? Обязательно. Будет исполнено. Вы так щедры, дорогой. ВАЙ!!!!!!! Я буду жить теперь рядом с оппа!!!!!  Рядом с оппа! Рядом с оппа! ДОРОГОЙ!!!»
Слова дражайшего доктора были подобны праздничному фейерверку во время коронации- миллионы ярких звездочек так и сыпались из онемевшей от внезапного счастья обакэ. Такая резкая смена настроений- минуту назад горе, а теперь просто праздник- странным образом повлияли на ее тело. Она начала наполняться энергией, как если бы только что плотно на ком-то «накормилась». По венам мощным потоком текло удовольствие – бело-голубой свет, такая большая редкость для обакэ в Лабиринте, что она даже немного опьянела. На щеках появился румянец, в глазках блеск, а губы складывались в улыбку. Но доктор был тускл и далек. Строгие складки у рта, морщинка между бровей – вернули Дисони на землю, хоть и  частично. По крайней мере ей хватало ума, не взвиться восторженным вопящим шариком под потолок, а молча ,покивав головой , подхватить поднос и двинуться за доктором. Правда, все правила перечисленные эскулапом, пролетели мимо ее ушей. Доктор скрылся в ванной, а девушка водрузив поднос на столик , принялась с энтузиазмом взбивать перинку и подушки на кровати. Закончив, она приложив пальчик к губкам, подумала мгновение и ,выдернув пару нитей из подклада платья и несколько перьев из подушки, соорудила – нежный наивный букетик полевых цветов, перевязанный голубой ленточкой. Иллюзия  вышла бесподобной натуральности, ну разве что пахла лимоном и вареньем, как руки девушки.  Цветочки легли на приветливо отвернутый уголок одеяла. Полюбовавшись пару минут на дело рук своих , девушка отошла к стене, сливаясь рисунком обоев. Перед ней стояла дилемма- дождаться доктора в спальне или все же выйти в коридор.
« Уйти или дождаться?  Уйти или дождаться? Оппа! Ну что ты там так долго…Уйти? Ждать? Спрятаться!»  Портьера легонько качнулась, пряча за собой гибкую фигурку. В щелочке между тяжелой тканью блеснул любопытный глаз.

- Не спится, доро…оп…доктор? Хотите я вам почитаю, пока вы не уснете? ( «Ну какая нелегкая тебя понесла к окну? Все так прекрасно начиналось…Оппа! Ну вечно ты все …ах!») – обакэ уставилась в расстегнутый ворот рубашки  Оула и нервно сглотнула.
Сердце сделало шумный скачок, к щекам прилила кровь, и почему-то стало нечем дышать. Дисони медленно подняла глаза к лицу доктора. Тихая музыка, легкий запах вина и сигарет при его дыхании, влажный локон прилипший к виску, чужое тепло. Девушка ощутила , насколько близко они сейчас стояли друг к другу. Два желания раскраивали сознание на две половины – качнуться и уничтожить эти несколько ничтожных сантиметров между ними, прижавшись лбом к его плечу, чтобы его тепло стало ее теплом безраздельно; или напротив – уменьшиться, стать незаметной, растаять как утренний туман под лучами солнца, исчезнуть . ..
Неожиданно всплыла картинка : Оул с перекошенным лицом  стоит над ней сжимая побелевшими пальцами пистолет. Девушка захлопала ресницами, прогоняя этот яркий недавний образ ее любимого, отшатнулась, прижавшись спиной к холодному окну.  Ссутулилась, убирая голову в плечи. Вид получился оторопело- затравленный, хотя минутку назад все в ней дышало любовью и нежностью. Взгляд заметался.
- Так…Так я почитаю вам…перед сном , сэр?- еле слышный шепот коснулся щек доктора.

« Такой взгляд …мертвый. Причем умер не сегодня. Нужно беречь себя , любимый. Я конечно рада, что ты меня не убил. Но так смотреть на меня равносильно изощренной пытке. Знал бы ты…»
Девушка замахала ладошкой у губ, точно сказала что-то предосудительное. Щеки снова запылали румянцем. Проглотив комок в горле, Дисони медленно выпрямилась и ,не решаясь посмотреть снова в глаза доктора, проскользнула мимо него , встав немного в стороне. Чутко вслушиваясь в его усталость. Так уж вышло, но Стенли сейчас был квинтэссенцией  этого состояния: движения, взгляд, голос, аура, дыхание – все было Усталостью. Слегка повернув к нему голову, обакэ рассматривала любимого мужчину: « Я буду помнить каждый миг- в любом из них есть своя прелесть….» Тихий , бесцветный не то приказ, ни то просьба – и Дисони расправив плечи бесшумно вышла из спальни, деликатно прикрыв за собой дверь. Темный дом теперь не был для нее теперь пугающим лабиринтом – раз пройдя по помещению обакэ уже ощущала себя как дома- какое-то звериное чутье развивает в человеке воровское ремесло. Причем слишком быстро, ведь от этого подчас зависит не только просто успех вылазки, но и сама жизнь воришки. Острые углы и неожиданные предметы на пути больше не возникали, девушка благополучно справилась  с частью поручения- на подносе стоял кувшин с холодной водой и стакан, там же примостилась маленькая розетка с медом.
Быстро поднявшись в кабинет доктора, Изменчивая в нерешительности остановилась перед полкой с книгами. Поднос остался на столе. Легкие пальцы побежали по корешкам книг. « Что же тебе прочитать, оппа? Навевающее скуку и смежающее веки или что-то с тихим нерасторопным повествованием?»
Наконец была выбрана книга с волшебными сказками-притчами Ли Фуяня. Кто такой этот Фуянь и что за сказки-притчи он писал, Дисони понятия не имела. Ей понравились изысканные рисунки выполненные тонким мазками кисти, причудливый вид письма, при котором каждая буква равнялась по красоте с иллюстрациями. Подхватив книгу подмышку, Дисони забрала поднос и постучала тихо в дверь спальни. Правда ответа, не дождалась- проскользнула внутрь, поставила воду на прикроватный столик. Налив ее в стакан, примостилась на краешек кровати, протягивая его Оулу. Щеки опять залил румянец, что немного злило обакэ – это предательское «изменение» своего тела она никак не могла контролировать в присутствии доктора. И глаза-предатели никак не решались посмотреть в глаза Стенли. И голос- жуть! Какой-то приглушенный шепот!
- Ваша вода. Мед…- Дисони наконец разозлилась на свою внезапную нерешительность. Со злостью вернулся мягкий бархатный голос, привычная сияющая бледность щек и довольно адекватный взгляд. Сглотнув девушка продолжила,-
Мед можно добавить вместо мягкого снотворного в воду. Если хотите… И я принесла книгу. Почитаю для вас , пока вы не заснете.
Рука с водой теперь не дрожала, и в глаза Оула смотрели спокойные светлые глаза- сама теплота и доброжелательность.

-Мультики? Хм..- девушка неуверенно пожала плечами, не понимая о чем речь. Доктор закрыл глаза, и теперь можно было не опасаясь смотреть на него. Человек с грустными мыслями, одинокий человек, отшельник – эпитетов  и сравнений много , суть одна. «Зачем так тщательно оберегать свой покой, свое одиночество, если радости от этого ни грамма? Не было бы меня сейчас рядом, разве бы тебе было менее горько, оппа?  Смотри как себя довел, что без пилюль и спать не можешь…Все же приятнее, если уж снится кошмар, быть разбуженным кем-то близким и теплым, готовым успокоить ласковым словом , чем бить себя каждый раз дубинкой по голове, пусть и в виде таблеток.»
Дисони поправила лампу, чтобы освещала только книгу и не мешала засыпать Оулу, тихонько откашлялась и начала читать:
- Гуляка и волшебник. «В те годы, когда на смену династии Северная Чжоу пришла династия Суй, жил некий Ду Цзы-чунь.
Молодой повеса и мот, он совершенно забросил дела семьи. Не знал удержу в своих прихотях, проводил время в кутежах и буйных забавах и очень скоро пустил по ветру все свое состояние. Попытался Цзы-чунь искать приюта у родственников и друзей, но не тут-то было: всякий знал, какой он бездельник. ….»
Потекло неторопливое повествование. Воображение ,подстегнутое удивительными иллюстрациями книги, услужливо рисовало перед мысленным взором обакэ яркую картину происходящего в сказке. Девушка увлеклась, через какое-то время позабыв и о своей «миссии» в этом месте , и о докторе, и о времени. Даже не осознавала, что читает вслух – тихий голос в тишине ощущался как нечто само собой разумеющееся, постоянное, как дыхание или стук собственного сердца. Стенли повернулся во сне, что-то неразборчиво и быстро произнес. Девушка тихо ойкнула от неожиданности и быстро заозиралась вокруг, постепенно возвращаясь к действительности. Перед ней уже были не двор храма, перед которым гуляка встречал волшебника, а полутемная чужая спальня, и не легкомысленный юноша, а уже распробовавший жизнь на вкус мужчина. Более того – мужчина любимый. Подперев подбородок кулачком Изменчивая некоторое время смотрела на спящего. Какая-то легкая грусть была на сердце и нежность. Доктор и во сне не знал покоя, продолжая бороться со своими ветряными мельницами- лицо по прежнему хранило на себе печать забот, а не было блаженно расслабленным и спокойным, как полагалось бы спящему. Дисони , наклонившись, легонько провела кончиками пальцев по щеке Оула, разгладила морщинку между бровей.
- Спи , оппа. Спи сладко, прогоним твои кошмары за порог. Пусть ищут себе другого хозяина, - улыбнувшись, тихо закрыла книгу и встала, поправила одеяло и ,погасив лампу, бесшумно выскользнула из комнаты.
Дом был холоден , молчалив и похож на своего хозяина – врач на дежурстве. Дисони представила себе темное строение в огромных круглых очках, строго взирающее на нее сверху вниз. Глупо хихикнув, девушка похлопала ладошкой по стене.
- И вам спокойной ночи, уважаемый дом. Уж передо мной то не обязательно быть все время серьезным. От излишней серьезности шифер морщинами пойдет раньше времени. Давайте спать. Где там моя комната?
И обакэ маленьким приведением поскакала в свою комнату, где плюхнулась не раздеваясь на узкую кровать, обхватив подушку руками, и тут же уснула.

Утро было странным. Сперва какая-то дородная тетка пыталась стащить Дисони с кровати за ногу. При этом орала и колыхалась она так, что у приоткрывшей недовольно глаза обакэ, едва не случился приступ морской  болезни- настолько это напоминало девяти бальный шторм. Потом девушку осенило, что ни женщина над ней, ни комната, ни кровать ей в принципе не знакомы. Голова спросонья все никак не хотела начинать работать нормально, и все окружающее нервировало. В результате в доме доктора завопило две Иерихонские трубы – одна была кухаркой Оула, другая не упускающей случая поскандалить Дисони. Обе дамы, казалось, получали немалое удовольствие от своей словесной баталии. И не смотря на то, что через пол часа крика уже смутно помнили о его причине, тон и экспрессию не уменьшали, напротив еще больше распаляясь. Стекла дрожали, стены дома сотрясались, а две скандалистки сидели друг напротив друга и нагромождали очередные непередаваемые конструкции из звуков, смысловая нагрузка которых заставила бы покраснеть даже пьяных портовых грузчиков. По крайней мере рисунок обоев в комнатушке точно побледнел, да и сами обои готовы были скататься трубочками, позорно покинув стены. В коридоре испуганно жались друг к дружке две престарелые горничные и молочник, которому не посчастливилось принести в это время свой товар. Кухарка пользовалась в этом маленьком мирке слуг непререкаемым авторитетом, а тут такой конфуз! Что было делать двум тихим тетушкам с таким бедствием?  Спасать патроншу? Но в этом случае они опасались попасть под ее тяжелую горячую руку и не менее горячий язык. Наброситься на молодую нахалку? Но она была в форменном платье горничных доктора – вдруг его новая протеже на особом положении, о котором не стоит говорить вслух. Ай-ай! Как бы в этом случае не лишиться места! Позвать хозяина сюда? Но неужели он сам не слышит? У бедных женщин от такого слухового геноцида  уже начинала болеть голова и стреляло в ушах.
А кухарка и обакэ продолжали получить от происходящего непередаваемое  удовольствие. При этом одна думала как бы сбить цену на молоко у проныры молочника и с чем приготовить блинчики, а другая рассматривала свой маникюр, подумывая- а не изменить ли его форму и длину. Потом Дисони захотелось выпить утреннюю чашечку чая. И звуковое цунами направилось в сторну кухни, грозя дому глобальными разрушениями.

В кухне не смотря на канонаду криков царила идиллия. Кухарка ловко готовила завтрак, а Дисони пила горячий свежезаваренный ароматный чай. Периодически дамы улыбались друг другу, что абсолютно не вязалось со звуковым сопровождением.
- Итак, дамы, что у нас тут происходит?
Резко наступила гробовая тишина. Две раскрасневшиеся особы дружно посмотрели на доктора.
- Завтрак…сэр, - прозвучало одновременно и очень звонко.
- Готовим
- Дегустируем
Это уже дополнилось от кухарки и обакэ по отдельности. При этом дородная Джен, колыхнувшись, ловко сбросила только что поджаренный блинчик на тарелочку перед Дисони, а та быстренько его с аппетитом заглотила.  Затем две пары невинных глаз уставились в «несколько неадекватное» лицо Оула. Изменчивая окинула кухню взглядом – все сияло чистотой, и находилось на своих местах. Залитая солнечным светом кухня, наполненная божественным запахом великолепной стряпни Джен. Сама кухарка раскрасневшаяся и сияющая как добрая Родина-мать, подкладывающая прелестному ребенку ( в лице Дисони ) лучшие кусочки. Благодарная дочь, с обожанием смотрящая на родительницу ( в лице Джен). Чем не пастораль? И как бы подозрительно не рассматривал их доктор, выражение истинной любви и взаимопонимания на лицах и в аурах этих двоих было подлинным. А разве могло быть иначе? Дамы вложили в свой крик все негативные эмоции, что были накоплены за прошедший год- и теперь их души были светлы и безмятежны как у младенцев. Ну а то что они еще минуту назад выдавали нетривиальные словесные пассажи – так это …Это было вдохновение, сэр. Обе были хороши в этом искусстве и ценили искусность других. Встретились два ценителя одним словом. И тут посреди этой идиллии и атмосферы всеобщей любви возникает Стенли с почему-то перекошенным лицом и опять ну разве что зубами не скрежещет от возмущения! Дисони быстро  хлопая ресницами удивленно взирала на своего дорогого и горячо любимого.
« Ну вот что не так на этот раз, бэм-амадо? Аж зеленый весь с утра пораньше…А все потому что куришь, как паровоз и редко бываешь на свежем воздухе. Ну что же ты так морщишься ? ведь морщины будут… Эх. Не знала бы какой ты страшный в гневе, так подумала, что готов расплакаться. Чем взбешен-то, а? И ведь не спроси так прямо- разобидится опять…»
- Может позавтракаете с нами , дор…доктор? Завтрак- очень важный прием пищи.
Обакэ ободряюще улыбнулась Оулу, подняв пальчик вверх,- Если здесь вам жарко от плиты, я могу накрыть завтрак в вашем кабинете или где попросите.
Кухарка умильно улыбаясь, кивала головой в такт словам изменчивой.

Завтрак две новые товарки соорудили исходя из своих предпочтений – попитательнее и побольше. Дисони немало усилий приложила пока тащила наверх эту «платформу со съестными припасами» . Так как руки девушки были заняты, в дверь она попыталась постучать ногой- увы и ах- не получилось. Дверь с шумом шарахнула об стену. Обакэ проворно ввалилась в докторский кабинет и придержала задом отрикошетившую от сильного удара дверь. При этом девушка умудрилась изобразить кривенький книксен и послать любимому ослепительную улыбку.
- Спасибо, поставь сюда.
Дисони установила подносище на указанное место, попутно сдвигая в сторону часть книг и каких-то записей. А потом  сложив руки на груди встала рядом с Оулом. « Ну и долго он будет изображать ученого мужа? Завтрак стынет между прочим. Дорогой, ну тебя ни на минуту одного оставить нельзя- обязательно постараешься загнать себя работой. Ты же не лошадь!! Неужели такие простые истины не укладываются в твоей великомудрой голове? И чем ты тут только дышишь? Не была бы я обакэ – задохнулась в этом сизом дыму. Даже мне глаза режет. Подхватился, небось ,ночью от своих кошмаров и всю ночь пропыхтел здесь своими сигаретами…» Доктор так и не оторвался от своих записей. Дисони несколько раз кашлянула в кулачок, походила туда сюда перед его столом- ноль эмоций. Тогда девушка налила в чашку кофе с сахаром и сливками на свой вкус. Свернула кружевной блинчик с медом и насадив его на вилку, наклонилась к уху Стенли.
- Я ,конечно, может быть и не права, но… ЕСЛИ ВЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ НАЧНЕТЕ ЕСТЬ Я ПОЗОВУ ДЖЕН И МОЛОЧНИКА С ЭТИМ ОТМОРОЖЕННЫМ ИНДЮКОМ, ПАСУЩИМСЯ РЯДОМ ЗА ДВЕРЬЮ И НАКОРМЛЮ ВАС СИЛОЙ, СЭР. Вы себя в зеркало давно видели? Это же форменное безобразие. «Ну оппа, ну дорогой, скажи –ААА.»
Около рта доктора возникла вилка с блинчиком, а под руку подъехало кофе. А рядом с доктором стояла не юная красавица из Плейбоя , а сухонькая тетушка и по отечески смотрела на Стенли как на капризного мальчишку, мягко улыбаясь и слегка хмуря брови.

- Ах вот как?  Неблагодарный! Я…мы все здесь о тебе заботимся, оппа, а ты! – швырнув вилку на пол, Дисони резко развернулась на каблуках и вылетела за дверь, действительно сильно приложив о стену, подслушивающего за дверями идеального дворецкого.
Внутри у Изменчивой все клокотало от обиды и еле сдерживаемых слез и проклятий.. Тело менялось под стать валу эмоций, являя миру то маленькие рожки среди облака белокурых волос, то огромные величиной с блюдца , наполненные влагой глаза, то хлопающие плащом за спиной крылья…На первый этаж вихрем слетела уже не умудренная годами женщина, а размазывающий злые слезы подросток в великоватом для него платье горничной. Мальчишка был тут же пойман в сердобольные объятия двух тетушек, приласкан со всех сторон и препровожден в кухню. Мальчик был так нежен и хорош, что у бездетных дам глаза вскорости тоже были на мокром месте от умиления. Дисони страдальчески морщил бровки и хлюпал носом, сбивчиво рассказывая о своей несчастной любви благодарным слушателям, попутно уминая сладости поднесенные новому божеству двумя горничными и кухаркой, которую новый облик ее недавней подруги не только не смутил, но и расположил к себе еще больше. И дело тут было не в магии. Просто  будучи человеком высококультурным и деликатным, доктор подбирал к себе в дом соответствующую прислугу – деликатную и тихую. Не учел только мудрый эскулап, что его челядь будет еще и до безобразия  чувствительная и падкая на всякую мелодраматичную чушь.  Все в особняке было строго и пристойно, а потому с течением лет ужасно скучно и заформализованно. А тут такой живой аленький цветочек появился. Женщины особняка были в восторге и умилении.  А потому кухня стала напоминать птичий рынок возле клеток с канарейками – звонкий щебет и хлопанье крыльев. Все как могли утешали Дисони, постепенно принявшую таки снова девичье обличье, и полушепотом осуждали Стенли