Велеса Эффутуо подобрал на улицах Лабиринта, когда тот был подростком. В действиях демона не было и намека на милосердие. Он счел так удачно подвернувшийся под руку экземпляр пригодным для воспитания отличного зверя. В душе подростка уже чьей-то «доброй рукой» были воспитаны те качества, которые необходимо было только поддержать, взрастить в нужном виде. Так, поместив человека в банку нужной формы, некоторые умельцы выращивали из него диковинного уродца.
А зверь был норовистым, и это немало подстегивало Короля. Ласка чередовалась с жестокостью. В этом своеобразном процессе «воспитания» Эффутуо, как и всякий садист, находил немалое удовольствие. И если бы кто-то спросил наверняка, что именно демон ценит в своем псе, преданность или тихую злобу, Король Порока не смог бы ответить на этот вопрос однозначно. В Велесе все было хорошо и все было отвратительно.
Мужчина чуть повернул голову. Взгляд, наполненный по истине смертной тоской, обратился на волка, что только с виду был человеком. Эффутуо улыбнулся в ответ, дозируя внимание столько, сколько точный лекарь отмеряет болящему духом или телом. Улыбка была холодной и как обычно скошенной направо.
В следующий момент, когда оборотень потянулся за очередным куском мяса, демон придержал Велеса за запястье и негромко сказал:
- Почему бы тебе не попробовать добыть пропитание самому? А то, глядишь, совсем потеряешь сноровку, - голос звучал мягко и привычно ласково, хватка длинных, жилистых пальцев, упрятанных в мягкий лайк перчатки, была железной.
Сидевшие за столом оживились, защебетали, залились садовыми птицами. Малейший нюанс в окружающей среде они чувствовали не хуже мух, слетающихся на мясо.

Дерзкие слова прозвучали как приглашение к игре. И он его принял. Безразличный ко всему, Эффутуо едва заметно оживился. Во взгляде промелькнула искра веселья, но она быстро угасла.
Мало. Тускло. И он собирался распалить это пламя больше.
Как много раз до этого.
Взглянул на фаворитку. Сделал аккуратный глоток вина.
- По-твоему, меня должно заботить то, что ты любишь, а что нет? -  улыбнулся Эффутуо, и улыбка эта вышла пугающе очаровательной. Тон голоса Короля Порока не изменился. Он был все так же любезен и ласков. Почти мурлыкал, словно бы сейчас нашептывал Велесу нежные слова или любовное признание.
Оборотню этот тон был знаком и привычен до тошноты.
- Хочешь? – его величество тихо рассмеялся, сделал знак двум мордоворотам, стоявшим за его спиной. 
Те поняли жест абсолютно верно.
Велеса стряхнули с кресла, по-быстрому заломили руки, и чьи-то крепкие и сильные пальцы, впившиеся в затылок, ткнули парня лицом вниз.
– Попроси, я посмотрю, дать ли тебе это, - Эффутуо откинулся назад на высокую спинку кресла. Покачал острым носом окованного сапога, показывая оборотню, какому предмету королевского гардероба надлежит оказать внимание поцелуем, чтобы надеяться на шанс получить то, чего он так жаждет.

Акт первый. Rebel. Красивое словечко. Война Севера и Юга. Благая Конфедерация. Звезды на кресте. Ностальгия… Мотор. Поехали.
Бунтарь, не покорившийся, сгибаемый жестокими лишениями, но сохраняющий непоколебимое достоинство.
«Браво, Велес. Как тешишь ты свое самолюбие. Великий мастурбатор. Красивая поза, и ты неплохо справляешься с ролью, мальчик, но…»
- Больше трагизма, мой дорогой, - нарочито лениво, словно ему было тошно говорить, продолжил свою мысль Эффутуо вслух.
– Жесче взгляд. Не дотягиваешь, - Король скептически хмыкнул. По-звериному сощурил глаза. Светлая лазурь встретилась с изумрудной зеленью.
«Так-то лучше, Велес. Заварил кашу, тебе ее и есть».
Игольное отверстие суженного до предела зрачка. Остановившийся взгляд мертвеца. Змеиное жало, спрятанное за всегда любезной улыбкой.
- Попробуй.
Маска или множество их. Снимешь одну, а за ней окажется другая. Вечный ребенок или шут, чьи шутки слишком болезненны, но никогда не лишены смысла.
Его величество трижды хлопнул в ладоши:
- Милые мои. Сыграем!
Обычно слова эти предвещали нехороший исход. Для кого из присутствующих игра окончится плачевно – не имело значения. Здесь все без исключения были страдальцами, хоть пили и веселились столетиями напролет.

«Не все сразу» - демон взглянул на девицу в красном, очередную фаворитку однодневку, которых менял как перчатки.  На вид ей можно было дать не более шестнадцати лет. Но ощущение это было весьма обманчивым. Ее звали Хенрике. Темно-рыжие колечки волос обрамляли веснусчатое лицо. Серые глаза смотрели на мир насмешливо. Как и все подобные ей стервы, Хенрике была ревнива, когда дело касалось внимания к ее персоне. А в остальном же – сущий ангел, если не считать безудержной нимфомании и того, что принадлежала она к оборотническому роду племени, так же, как и Велес. Только кровожадностью отличалась немного меньшей. Дама в алом любила пожирать соперниц.
Эффутуо поманил женщину жестом. Несколько придворных тут же начали смеяться. Оборотень ждал, Хенрике не торопилась, потому, что приноравливалась к Велесу. В этой маленькой курчавой головке порой рождались ужасающие любого нормального человека мысли, однако они были вполне естественными для ее звериного естества.
Наконец она поднялась, подобрав атласный шлейф платья, лиф которого был расшит шелковыми розами. Тонкие ноздри подрагивали, ибо возникшая за столом сцена уже раздразнила молодую волчицу. Ее Эффутуо предпочитал брать в полузверином обличьи, крепко держа за холку.
Две других девицы из числа королевской свиты помогли Хенрике раздеться.
- Один француз написал когда-то презабавную сказку, - негромко проговорил Эффутуо. – О девочке, которая несла больной бабушке пирожки и случайно повстречала в лесу волка.  Немного переиграем.
Через несколько мгновений волчица стояла перед Королем уже в чем мать родила. Даже не пыталась прикрыть ладонью срам и темно-рыжие волосы на холмике Венеры.
В протянутую руку фаворитки сунули то самое блюдо, что было отобрано у Велеса.
Хенрике поднесла его к лицу, принюхалась. Хихикнула, раскрыла рот, уже более похожий на звериную пасть, взяла кусок двумя пальцами и медленно облизала его, дразнясь.
- Победителю достанется соперник, - сообщил Эффутуо, после чего взял со стола портсигар, вставил сигарету в мундштук. Увеселение обещало быть интересным.
Хенрике отпихнула босой ногой ворох ткани. Щелкнула зажигалка.
Демон сделал одну холостую затяжку и принялся цедить сквозь зубы табачный дым. Слуги напялили на голую девицу кружевной фартук и красный чепец.
- Начнем? – спросила волчица, сдувая упавший на лицо крутой  завиток волос.
Блюдо упало на пол, покатилось, разбрызгивая сок, Хенрике зажала кусок плоти в ладони и ринулась вперед, хохоча как безумная.
- Ну же, лови, - сладко улыбнулся Эффутуо Велесу.

Ничто не дается просто так, и желанный Велесом кусок мяса, нужно было отбить. Отбить у той, что сама могла перегрызть ему глотку.
Вызов был брошен и принят. Король был доволен.
Эффутуо подался вперед и сплел пальцы, опираясь локтями о стол. Змейкой вился ароматизированный фруктовой отдушкой дымок сигареты.
- Удачи, - прохладное пожелание. Шелест, шепот, шуршание змеи ползущей в песке.
Взгляд в спину. Глаза Короля Порока сузились, в них постепенно разгорался азарт.
Акт второй. Бег по краю пропасти. Королевское развлечение. Ровные колечки дыма и больной интерес придворных, которые тут же повскакивали с мест.
Под ногами Хенрике мелькала ядовито-изумрудная трава лужаек и маленькие белые цветы звездочки. Лепестки царапали нежные ступни. Кусок мяса пускал сок в ладони. Сок стекал на землю, впитывался в корни травы. Здесь сама земля алкала крови и питалась ею.
Волчица бежала стремительно и легко. Обежав пруд, в котором цвели белые водяные лилии людоеды, она сбросила чепец и фартук, притаилась, потратив некоторое время на то, чтобы полностью обратиться в зверя.
Большая, крепкая, с холеной шерстью, хорошо кормленная людоедка, облизнулась в ожидании противника. Принюхалась. Он приближался.
Закружила, принораливаясь, за декоративными камнями валунами, которыми был украшен тихий уголок королевского парка. Смех перешел в рык, но глаза оставались все такими же серыми, по-человечески насмешливыми.
Эффутуо, чувствовал обоих, ждал первой крови, чтобы насладиться вкусом не плоти, но эмоций, которые были гораздо слаще. Гордыня Велеса весьма порадовала его, вызвав азарт и желание растоптать, раздавить и вывернуть внутренности наизнанку. Только сделает он это чужими руками… или при помощи зубов. Не важно, кому достанется печальная участь – одному королевскому любимцу или другой…
Легким жестом Его Величество поправил треуголку, украшенную  брошью с крупным рубином в оправе жемчугов, красным и черным плюмажем. Прикусил мундштук, лучезарно улыбнулся.
Хенрике скалила зубы, приподняв верхнюю губу. Медленно обходила по касательной валуны  в ожидании Велеса и, когда он приблизился, бросилась вцепляясь рыжему волку в загривок, в тот момент, когда он наконец настиг ее.
В воздухе мелькнула бурая молния. Послышался короткий визг. Звериная страсть обожгла внутренности волчицы, и два волка намертво сцепились, чтобы растерзать друг друга.

- Что это они там делают? – спросил Эффутуо, хотя на самом деле  знал, что происходило около пруда.  – Едят друг друга или целуются? Подайте лорнет, ни черта не видно! – сказано это было нарочито капризным тоном. Демон прекрасно все видел, но как непосредственный участник затеянной им пьесы, Король Порока исполнял роль добросовестно.
Девицы, метившие в фаворитки только рады были тому, что Велес сцепился с Хенрике.
Если волчица погибнет, кто-то из них займет ее место. Пусть на одну ночь, но игра стоит свеч.
Слуги принесли украшенный драгоценностями футляр. Держа мундштук в одной руке, другой Эффутуо поднес линзы к глазам.
Удовлетворенно улыбнулся.
Хенрике лишь немногим уступала Велесу в силе, но при этом была гибче и злее. Она убивала играюче, вырвала куски плоти шутя, и сама не замечала, как ранит себя, теряя драгоценные капли влаги. Бурый и рыжий мех пропитался, пропах кровью. Сладко-соленый запах смешивался с запахом влажной земли.
Фыркая и взрыкивая, Хенрике отпустила холку Велеса, чтобы в следующий момент впиться ему в морду. Ей не повезло, она промахнулась и не задела глаза, но уже  и этого укуса было достаточно, чтобы причинить Велесу нестерпимую боль. Отпустила и следующим броском вгрызлась волку в шею. Мелко прикусывая и изжевывая кожу, давилась рыжим мехом, пускала пенную слюну.
Девицы вытягивали шеи. Мужчины, заключившие пари, теперь опрокидывали одну рюмку за другой, поддавшись беспокойству в предвкушении. Эффутуо кривил губы в усмешке.

Умирая, Хенрике всхлипнула. Совсем по-человечески. Пасть волчицы осталась открытой. Насмешливые глаза погрустнели и теперь медленно стекленели.
- Надеюсь, он не забудет принести нам шапочку, - усмехнулся Эффутуо.
«Покойся с миром, Хенрике. Отправляйся прямиком в ад» - мужчина стряхнул пепел, сменил лорнет на бокал красного вина. Пригубил, пряча улыбку.
Акт третий. Полотно, выкрашенное алым. Расписанное щедрыми мазками всех оттенков крови. Портрет Хенрике.
Вокруг все было красным. Красная земля с мелкими включениями гравия. Красная трава. Черная вода в пруду и та, казалось, приобрела характерный кровавый оттенок, когда чистый, как уголь, черный цвет становится бурым.
Медленно, словно оплывающий свечной воск, тело Хенрике начало меняться, приобретая человеческие очертания.
Запрокинутая за голову рука. Почти детское личико с богатой россыпью веснушек. Открытый рот, запавший, посиневший  язык. Широко распахнутые глаза, слепо глядящие в небо. Неестественно свернутая набок шея с ожерельем глубоких царапин и синяков. Разметавшиеся в беспорядке волосы. Два идеальных, белых полукружья груди. Ровные, прилежно выписанные кистью безумного живописца.
Мертвая, со вспоротым животом, с мазками бордо на белом, с раскрытым и выпотрошенным кишечником, пахнущим испражнениями и кровью, она была еще прекраснее, чем живая.
Открытая как никогда. Желанная. Доступная. Зовущая в глубины души или вывороченного наизнанку лона.
- Ешь, Велес. Ты выиграл свой приз, - сказал  демон негромко, но казалось, что ветер донес его слова до оборотня, который слышал их у самого уха, пугающе близко или… в сознании. – Возьми ее, мой дорогой. Она твоя.

Кровь брызнула на сапоги Короля Порока. Мягкая замша потемнела, словно от росы, как если бы это он с Хенрике бегал по влажной парковой траве, как вчера смеясь и лаская лицо волчицы поцелуями.
Что лицо, что маска Короля Порока остались неизменными. Дрогнули ресницы. Изогнулся в горькой улыбке чувственный рот венценосного насмешника Лабиринта. Демон погасил окурок в поднесенной слугой пепельнице.
В этой сказке Красная Шапочка тоже оказалась зверем.
Окончание не имело значения, потому что смысл был не в победе добра над злом и не в торжестве справедливости, а в выпуске кишок. И не важно, кто это делал – Хенрике или возжелавший парных потрохов Велес.
В отличие от любителей морали Эффутуо был предельно честен. К своим забавам он не прилаживал никакой морали, не выставлял их деяниями поучительными или справедливыми, но скорбная участь здесь рано или поздно находила любого.
Найдет она и Велеса.
Лицо женщины не пострадало, это было демону на руку. Присев на корточки, мужчина бережно огладил Хенрике тыльной стороной ладони. Улыбнулся своим мыслям.
Лабиринт просто так не отпустит душу волчицы. Будет теперь являться насмешливая Хенрике легким абрисом белил на черном холсте беззвездной ночи. Станет приходить к Велесу в беспокойном сне, просить ласк и впиваться ровными, крепкими девичьими зубками в шею с томными всхлипами, тихим звериным урчанием.
Так и будет.
В следующий момент Эффутуо выпрямился, глянув на тело женщины, как покупатель оценивающий свиную тушу.
- Разделайте, чтобы моему псу было удобно есть.
Слуга подал салфетку, его величество тщательно оттер от крови мягкую кожу лайковых перчаток и нежно, как любимому дитя улыбнулся Велесу.

Пир с непременным обжорством и пьянством продолжился вновь. Слуга опять наполнил бокал его величества, но Эффутуо пить не спешил. Несмотря на неуемную похоть и алчность, которые терзали этот дух, Эффутуо предпочитал насыщаться, наблюдая за чужими пороками.
Тело Хенрике слуги освежевали тут же. Так поступают с тушей оленя или кабана, после охоты демонстрируя гостям всю прелесть добычи.
Помимо любопытства некоторые из придворных испытывали тщательно скрываемый страх, поскольку любой, вызвав неудовольствие его величества, мог оказаться на месте Хенрике.
Однако Хенрике ввязалась в поединок сама и испытывала немалый азарт от заигрываний со смертью.
В тот момент, когда Велес удовлетворял свою страсть погоней за Хенрике и убийством девицы, Эффутуо насыщался эмоциями всех присутствовавших и Велеса в том числе. Свою свиту Король Порока и любил, и ненавидел. Зная толк в грехах, он прекрасно понимал, что имеет дело с насквозь прогнившим нутром, но, не имея возможности отказать себе в «лакомстве», демон продолжал поддерживать и приумножать пороки.
Выбраться из замкнутого круга не было никакой возможности, потому что во главе испорченных и отягощенных темными желаниями существ должен был находиться тот, кто превосходил их в душевном и физическом уродстве.
Иногда, впрочем, он вспоминал зарю своего существования, то время, которое считал жизнью или же ностальгировал по дням, проведенным с теми, к кому искренне привязывался. Но это вынуждало его еще больше ненавидеть, желать, завидовать… простой человеческой любви.
Велес улыбался. Он был счастлив. Перед рыжим поставили роскошное блюдо с парным мясом Хенрике. Эффутуо сдержал свое слово, и волк получил причитающуюся ему добычу.
Но у самого Короля краткий миг веселья сменился неожиданной задумчивостью. Он придумал забаву для себя и остальных, потешил выходкой всех присутствующих, но не выместил свою злость, не насытил свою жажду.
За столом стало на одного меньше, но почему-то никто из девиц не спешил усесться на пустующий стул.