Движения девушки были плавными словно сама вода. Грациозная и гибкая, она в совершенстве владела своим телом, являя перед зрителями не танец, а само искусство. Все движения были подчинены известному лишь ей одной ритму.В памяти тут же всплыл образ смуглой танцовщицы, что с помощью звонкого тамбурина и ручной козочки собирала толпы у площади перед собором. Но ее цыганская красота сыграла с ней злую шутку. Кристоф же отнюдь не был священником, да и уж тем более на горбуна никак не походил, но и на него оказывал притягательное влияние танец девушки.
Две пары глаз встретились, и на несколько секунд весь окружающий мир с его звуками, жарой, палящими лучами солнца отошли на второй план. А затем юноша опустил глаза, обрывая зрительный контакт, тонкие губы дрогнули в намеке на неродившуюся улыбку.
-Вы не ушиблись? - он в два шага преодолел разделявшее их расстояние и протянул девушке руку, помогая подняться.
Не выпуская ладони танцовщицы, инкуб повел ее за собой не говоря ни слова. Шум толпы, недовольной окончанием представления остался позади, улицы сменяли друг друга, пока пара не достигла небольшой площадки, по которой были расставлены столики, защищенные от солнца плотным тканевым навесом. Юноша отодвинул перед девушкой плетеное кресло, устроился напротив и коротко кивнул официанту. В считанные минуты перед ними на гладкую поверхность стола опустился прозрачный кувшин с чаем, в котором плавали кубики льда.
-Пейте, - юноша пододвинул к сидящей напротив девушке бокал с напитком. - На улице нестерпимая жара.
Сам же он лишь слегка пригубил из своего, продолжая изучающе смотреть на девушку.
Тонкие пальцы теребили ворот рубашки с застегнутыми наглухо пуговицами, пока одна из них не была расстегнута - дышать стало значительно легче.
-Как вас зовут? - юноша слегка прищурив глаза поглядел на свою спутницу.
В стоящем перед ним прозрачном бокале слабо дрогнули кубики льда, по запотевшей стеклянной поверхности скатилась тонкая капелька, оставляя после себя почти невидимую дорожку.
Сам же Кристоф уже давно позабыл зачем покинул стены своего дома, полностью увлеченный кареглазой девушкой. Как охотник, что увидел желанную добычу.

Отредактировано Кристоф (2010-04-12 16:40:55)

Слова, сказанные девушкой отражали реальность каждого дня Лабиринта. И в этом не было ничего пугающего или экстраординарного. Обычный мир со своими законами.
Любовь? Она была здесь, быть может несколько иная, чем ее принято считать, но и для нее находилось место. Дружба, преданность, верность тоже были, надо лишь пошире раскрыть глаза и отринуть привычные взгляды, посмотреть на все с другой стороны. И тогда вся картина становилась ясной и понятной. Самое главное не ограничиваться приевшимися рамками и уметь видеть то, что скрыто.
-Почему же прошло? Оно только начинается. - Кристоф налил девушке еще напитка.
Странная тирада девушки, как диалог с собственным я, а потом внезапное пробуждение. И вот перед ним уже сидит другая, немного изменившаяся, но уже совсем иная, чем была пару мгновений назад. Что же, так даже интереснее.
-Лия, какое красивое имя. - промурлыкал, словно пробовал имя на вкус.
Инкуб внезапно подался вперед, сокращая расстояние между лицами до непростительно малого. Близко настолько, что можно заметить как в чужих зрачках отражается твое лицо.
-Скажите, Лия, давно вы танцуете? - любопытный взгляд - Я хотел бы вам сделать одно выгодное предложение.
В голове тут же родилась прекрасная мысль, как сделать этот обычный день поистине волшебным.
-Понимаете, у меня есть одна проблема, - юноша смущенно опустил глаза, - Я абсолютно не умею танцевать. А вы могли бы меня научить. В вашем таланте я нисколько не сомневаюсь. Ну же, решайтесь?
Кристоф с надеждой поглядел на Лию.

Отредактировано Кристоф (2010-04-13 19:59:56)

-Да, научить. - сказано быстро и легко, тоном которым обычно просят о чем-то обыденном, привычном. - Я, быть может, и смогу почувствовать эти потоки, но буду как слепой и беспомощный. Вы же можете помочь мне в этом.
Юноша несомненно лукавил, танцевать он умел, причем делал это мастерски, получая от танца истинное удовольствие. Но, как и во многих видах искусства, все зачастую зависело от партнера. Куда приятнее вальсировать с миловидной барышней, что не норовить оттоптать вам носы ботинок.
-Правда? - он удивленно округлил глаза. - Прошу прощения, меня зовут Кристоф.
Юноша откинулся на спинку кресла и небольшими глотками пил напиток из бокала. Если захотеть, то можно весь день провести в такой праздности и ничегонеделании, сидеть на плетеных креслах и лениво смотреть как с ужасающей медлительностью ползет по небосводу солнце. Самая жизнь начиналась под вечер и продолжалась до утра, как заведенная мелодия на шарманке, что повторяется раз за разом. Если закрыть глаза, то все равно можно почувствовать сквозь смеженные веки яркий ослепительный свет солнца.
Но проводить дни с одинаковым сценарием было скучно и утомительно. Юноша встал, подал девушке руку и, бросив на стол несколько монет, повел свою спутницу прочь от столиков. В немыслимой череде улочек можно было затеряться, но шаги Кристофа были уверенными, не сбивались ни на мгновение. Дома сменялись друг за другом, каменные, деревянные, с крышами и без, покрытые черепицей, а кое-где уходящие высокими шпилями в небо, бедняцкие хижины соседствовали с пышными поместьями.
Кристоф открыл перед девушкой дверь одного из таких домов - выполненный из серого камня, двухэтажный, хоть и невысокий, но он напоминал монолит. Наверх вела деревянная лестница, не издавшая ни звука, когда по ней поднялись две пары ног.
-Прошу. - инкуб распахнул единственную на этаже дверь и они очутились в просторном балетном классе.
Огромные в пол стены витражные окна, гладкий паркет, балетные станки с истертым временем деревом, темнеющий в углу рояль, накрытый плотным покрывалом. И повсюду запах канифоли.

Юноша прикрыл веки, крылья носа чуть дрогнули, ощущая такой приятный запах канифоли. Картина в голове наполнилась тонкими почти прозрачными барышнями, что стучали по деревянному полу пуантами, кружились в танце, невесомо и играючи прыгали в шпагате. Юноша открыл глаза - иллюзия тут же пропала. Они снова были вдвоем в этом покинутом месте.
Юноша обернулся на голос Лии и поджал губы. Увлеченная собственным отражением, она забыла о нем, забыла вообще обо всем на свете. Инкуб недовольно сморщился, ему не нравилось, когда пренебрегали его обществом. Впрочем, девушке это было простительно.
-Она узница. - юноша подошел сзади к Лии и посмотрел в глаза ее отражению. - Пленница зазеркалья. Посмотрите, как она хочет обрести свободу, но ей вовек не покинуть того мира, в котором она сейчас.
Он взял руку Лии и поднес к холодной поверхности зеркала. Пальцы девушек казалось соприкоснулись, но это была всего лишь иллюзия.
-Видите, это препятствие. Поэтому она и плачет. Роняет слезы вместе с вами. - юноша успокаивающе погладил танцовщицу по голове. - Но посмотрите, она там не одна.
В зеркале отражалась сама девушка и инкуб, что стоял за ее правым плечом. В лучащихся глазах проглядывали золотые искорки, голос утратил грусть, сменившись бархатными нотками.
-Потанцуем?

Отредактировано Кристоф (2010-04-15 19:24:23)

Руки на плечи, глаза в глаза, безумная легкость бытия. Кристоф аккуратно вложил правую ладонь девушки в свою, опустил руку на талию и закружил партнершу по залу. Венский вальс, нежный лирический танец, с легким оттенком грусти и ностальгии.
Начавшийся сперва в обычном ритме три четверти, танец убыстрял свой темп. Пышные балы, яркие маскарады, на которых он блистал в любом из обличий. Взмахи вееров и обмен взглядами из под тонких прорезей Венецианских масок. Теплый воск, капельками стекающий по витому остову свечи, дрожащие тени на стена, сладкий аромат духов. Шуршание кринолинов, тихое постукивание тростями и неизменная игра в вист в углу.
Воспоминания, так неожиданно нахлынувшие на юношу странным мороком, исчезли в считанные мгновение. Будто и не было ни мыслей, ни чувств. Память тела она всегда сильнее памяти духа. Сколько бы жизней не проживалось, сколько бы масок не сменялось, он останется неизменным - этот великий танец, что заставляет сердце сжиматься от нотки мягкой нежности.
Музыка в эти минуты звучала не в сердце, а лилась из самой души, точнее из того что от нее осталось.
Стоило лишь вспомнить об этом, как мелодия оборвалась на одной из нот и юноша резко остановился. В груди стенало, тянуло и разрывало на части безумное чувство голода. Того, что снедало последние дни, лишало сна.
Юноша смотрел на девушку затуманенным взором. Пальцы с силой сжали тонкую кисть девушки, а хватка на талии казалась стала железной. Девушка, подобно яркой птичке, оказалась в искусно выполненной ловушке.