С улиц

Беседа вышла короткой – видимо, Кейн не фигурально выражался, когда говорил, что живёт неподалёку. Однако все надежды оказаться в пространстве, хотя бы отчасти напоминающем привычную среду, рассыпались в прах при виде нового района поместий и усадеб… Хаос. Вот единственное слово, которое пришло на ум; этим словом мысли начинались, им же заканчивались, и только эмоции рождались от созерцания творящегося вокруг.
Правда, Сиан уже держал себя в руках: энергия почти совсем перестала утекать из него, он даже уловил какой-то призрачный принцип владения своей силой, по крайней мере, как не только её добровольно отдавать – но и как удерживать.
- Вы очень добры, Кейн, - ангел тоже перешёл на «Вы», не задаваясь вопросом, почему форма их общения так непостоянна – он просто перенимал манеру, стараясь не сделать или сказать нечто лишнее. – Но, честно говоря, я бы не хотел…
Он не договорил и даже замедлил шаг – уже совсем близко, на подходе к поместью, он остановился и с болью воззрился на лакеев, учтиво пропускающих своего господина. Да, видимо, его новый знакомый был из знати – и он точно не был так чист и прекрасен, как могло показаться с дуру такому существу, как Талиас.
В неверном порыве он сделал шаг навстречу одному из лакеев, протягивая к тому руки, как к чему-то очень хрупкому, и весь образ ангела стал крайне близок к каноническому – почти невесомый, тонкий, трепещущий, со взглядом, наполненным состраданием и желанием помочь.
Ладони коснулись лица лакея, который, видимо, не сразу понял, в чём дело, и потому не дёрнулся от ласковых рук.
- Тебе больно? – прошептал ангел. – Бедное, несчастное создание…
Было всё равно, сколько он потратит на это сил, всё равно, что скажет Орфелин, единственное, что он знал – что его уже не видно со стороны улиц, и то хлеб. А ещё он точно знал, что вылечит каждого из покалеченных существ, находящихся здесь – пускай ему это будет стоить хоть полжизни, откуда ему знать, сколько у него вообще жизненных сил? И для чего они ему, если он не будет пускать их по назначению?
Осторожно наклонившись к лакею, ангел легко перекусил один из швов, распуская нить – и тут же принялся за сращивание дыр от иглы, держа лицо озадаченного создания в своих руках – пальцы слегка мерцали, радужно переливаясь.

Пернатый юноша со спокойной улыбкой выслушивал слова инкуба о прошлом своего пациента – на самом деле, он бы сдержал эту улыбку, потому как она могла и трактоваться как неуважение, но в минуты целительства он ничего не мог с собой поделать: благое настроение способствовало высвобождению силы. Однако ответить ему не мешало ничто, и он всё в том же благостном настрое почти пропел своим неожиданно звонким голосом:
- Каждый имеет право на прощение. Я знаю, что мои прародители были созданы для того, чтобы нести волю милосердия и искупления – я не полноценный ангельский дух, но кое-что я усвоил.
Он с ласковой улыбкой оглядел исцелённого, отступив на шаг. Постепенно трезвость мышления стала возвращаться, и лицо его снова приобрело естественные черты сосредоточённости и спокойствия. На самом деле, Сиан сам терпеть не мог себя в состоянии колдовства, потому что благодать была ему несколько чужда как эмоция. Он мог испытывать радость, восторг, влюблённость – но то, что выбивало из-под ног почву, что лишало в той или иной степени рассудка, будь это негативное или позитивное состояние, всё одно – вызывало внутреннее отторжение. А так как отрицать это в себе в момент целительного прикосновения было нельзя, то ангел чувствовал себя почти что дураком уже постфактум. Хотя те, кто наблюдали его в процессе, считали, что он становился необычайно красив, и даже – похож на своих прародителей. Но это Сиан оценить не мог, потому что эфирным зрением так и не обзавёлся.
Но в следующий миг всё внутри ухнуло куда-то в пропасть. Талий не верил своим глазам – но ещё меньше хотелось верить ушам. Выходило, что он совершил для лакея не доброе вовсе дело – а обрёк его на участь, о которой оставалось только догадываться. Взгляд, которым одарил несчастный своего господина, а затем и ангела, последний не забудет, пожалуй, никогда…
Сиан сделал шаг назад, глядя на отпущенного, и обернулся к Кейну:
- Пожалуйста… Простите мне это… Не обрекайте его, прошу Вас! Это же моя вина, да? – ангел сделал уверенные шаги к инкубу и встретился с ним взглядом, находясь совсем близко от него: - Я исправлю, как смогу, я больше не буду действовать без Вашей воли… в Вашей усадьбе, - предусмотрительно добавил он. – Только прошу Вас, не перекладывайте на него ответственность за мою ошибку! Позвольте ему остаться, если он этого хочет.
Он мягко, но довольно уверенно коснулся руки инкуба, останавливая его в намерении дождаться положительного ответа.

Отредактировано Талий Сеанэ (2010-02-13 22:18:06)

Юноша признательно взглянул на инкуба, когда тот отпустил лакея – дальнейшую судьбу прогнозировать не хватало ни сил, ни желания… Пожалуй, он действительно постарался абстрагироваться от происходящего, чтобы усмирить свою жалость, для которой, безусловно, найдётся ещё тысяча и один повод в дальнейшем…
На подозрения своего спасителя, которые тот высказал вслух, ангел решил не отвечать: что стоит слово, тем более, здесь! В конце концов, у Сеанэ ещё будет возможность доказать свою бескорыстность. Даже… как бы это так назвать… Инстинкт самопожертвования? Стремление к созиданию и убережению?
- Благодарю Вас, Кейн, - уже своим, тихим бархатистым голосом произнёс ангел, опуская глаза и следуя за инкубом. – Я обещаю впредь не совершать необдуманных поступков.
Он шёл и очень внимательно слушал наставления Орфелина, стараясь не просто осознать смысл – но и принять это в себе. Принять хотелось просто страсть как – ведь так существовать здесь стало бы в разы проще! Но простых ли путей поиск завещали ему его прародители? Быть может, пойди он по простому пути – и он никогда не вырастет до истинной ангельской сущности?
Но выживать было как-то надо. Да, жить хотелось до безобразия, и уж этот-то инстинкт подавить в себе было невозможно и не за чем. Значит, придётся принять чуждые правила. Хотя бы только пока он здесь. Только пока…
На девиц ангел не поднимал глаз, но даже той капли внимания, что досталась прекрасным служанкам, хватило, чтобы заставить мочки ушей предательски вспыхнуть. Ах, женщины… Вот всегда они производят подобные эффекты, особенно когда находятся в такой близи и особенно – в таких нарядах! Правда, таких нарядов ангел раньше не видал – и этот фактор усугубил внутреннюю борьбу с желанием разглядеть их повнимательней. Но он боялся навлечь беду теперь на них – мало ли, что может случиться! Всё-таки пока он тут слон в посудной лавке, и надо быть осторожным, как наставлял Кейн.
Пока они шли, Сиан всё-таки урвал взглядом вид залы – и пустота бросилась в глаза самым первым делом. Отчего-то именно это несоответствие, а не убранство привлекло внимание прежде всего, чему ангел несказанно опечалился. Кажется, он начинает действительно думать по-другому. Возможно, не так, как думают здесь, во владениях Хаоса, но уже и вовсе не так, как в Далёко…
Когда же они наконец вошли в кабинет, ангел немного ссутулился, будто извиняясь за свои громоздкие крылья и стараясь уберечь интерьер от их посягательства. Вообще-то, он очень неплохо контролировал свои пернатые конечности, но сейчас он впервые чувствовал себя неуютно – а от этого и неуклюже. И всё-таки он ничего не задел, прошёл на середину комнаты и, расправив плечи, огляделся.
- Я не представляю, что рассказывать… - признался он. – Только разве то, что я долго жил там, что называется Далёко. Я рос и развивался, и однажды перестал расти. Тогда я понял, что должен странствовать в поиске нового. И – случайно попал сюда, - он обернулся на инкуба и поглядел тому в глаза. – Как думаете, я смогу вернуться?

Ангел действительно присел, осторожно подобрав крылья, и поглядел на инкуба. Тот закурил – но дым не вызвал неприятных ощущений, напротив, отчего-то показался довольно приятным.
Слова Кейна внушили определённую надежду, и ангел позволил себе немного расслабиться. Он с благодарной улыбкой посмотрел на инкуба и скромно кивнул на предложение о чае:
- Я не знаю, чем они отличны. Так что тот, что будете Вы.
Изнутри усадьбы всё было столь же чуждо, как и снаружи, но уже гораздо более уютно и, казалось, безопаснее. В том, что его спаситель вовсе не собирается проделывать с ним ничего противоестественного, ангел вполне уже убедился. Причину такого альтруизма светлое создание постичь так и не смогло – но оно, возможно, и не требовалось в данный момент. В данный момент надобно перевести дух и вежливо поведать о себе несколько поболе тех скупых фраз, что он выдал до этого. Поэтому Сеанэ вкрадчиво начал:
- Я родился от союза двух ангельских сущностей. Только я получился более грубой материей, - он виновато развёл руками, - по понятным причинам. Я рос и креп под сенью великих древ, которые учили меня своей мудрости. Я изучал себя, свою суть, свою задумку – так я постиг исцеление и кое-какие незначительные фокусы с сознанием. Но вообще-то, я хотел бы стать таким, как мои прародители… Именно поэтому я попал сюда, как я уже и говорил… - он неожиданно подался вперёд, обеспокоено уверяя: - Это не было праздным любопытством, поверьте! И я не хотел никому вреда! Я просто хотел стать сильнее и быть достойным тех, кто создал меня, я хотел приносить пользу и идти своим путём...
Опомнившись, юноша сел ровно и вздохнул:
- Я забыл, как именно шёл. Помню, что всё как-то закрутилось, заметалось… В общем, всё было совсем не так, как в Далеке… Но я постараюсь отыскать путь обратно и не быть Вам обузой. Обещаю, - он тепло и немного виновато улыбнулся.

Сдержанным кивком ответив на поклон ангела, мертвый эльф еще раз окинул гостя своего названного друга критичным взглядом, чтоб мгновение позже растянуть  губы в хищном оскале нездоровой улыбки.
- Поздно уже заботится о моем моральном облике, Орфи. Хоть я и не спорю, что некогда обязательно позавидовал бы такому... мешку мяса, но не факт - не факт. - и словно не видя недовольства, вызванного нахождением своей скромной персоны в этой обители порока, что сейчас так яро выказывал демон, лич прошествовал внутрь, где приземлив свою пятую точку на столешнице стола демона, сложил руки на коленях, всем своим видом обозначая, что уходить никуда не собирается, по крайней мере пока не досмотрит спектакль до конца хотя бы в качестве зрителя, но лучше примет "живое" участие.
- Эльберес Фауссин, давний знакомый, если не сказать друг этого проныры.

Отредактировано Эльберес Фауссин (2010-02-15 21:48:47)

Талий прослушал общение старых товарищей, как должно, делая вид, что занят чаем, – но его потрясла их манера общаться. Впрочем, кто знает, что за прошлое их связывает – может, причины на подобное имеются. По крайней мере, Кейн казался ангелу абсолютно адекватно воспринимающей действительность личностью, и без основания это создание не станет так ни с кем изъясняться. Кстати, подумалось крылатому, а что за создание этот Кейн – и имеют ли существа здесь конкретные именования, и каждое ли из них, если да?
Но вот Орфелин снова обратился к нему, возобновляя их беседу, и Талий проявил тут же внимание. Видимо, говорить при новом госте, Эльбересе, было дозволено, да ещё и вдаваться в подробности – и поэтому ангел расслабился и раскрепостился, подаваясь вперёд и по-детски азартно сжимая ладони Орфелина, поймавшие его руки:
- Я не думал, Кейн, что всё будет так, - голос вновь зазвенел, как вешний родник, глаза загорелись, и улыбка озарила лицо ангела, делая его очень молодым. – Я думал, здесь только смерть, так мне говорили в Далеке. Но теперь я понимаю, что это не так, - он весело сощурился. – Я отвечу честно на твои вопросы. Меня действительно тянет к женщинам – и иногда с этим невыносимо трудно бороться. Но я знаю, что это запрет. Как и многое другое, к чему я не имею права прикасаться, но! – он сделал многозначительную паузу, ликующим взором освещая собеседника. – Я могу многое изменить, поняв это, изучив – для этого вовсе не обязательно самому соблазняться на греховное. Ведь так я утрачу свой свет, и тогда стану… - он вовремя прикусил язык, чуть не сказав: «Одним из вас,» - и тут же договорил: - Не ангелом, уж точно. Но если ты, Кейн, Кейн, - он подался ещё вперёд и стиснул своими мягкими пальцами ладони собеседника сильнее, и энергия снова выплеснулась, как вода из переполненной чаши, - если только ты поможешь мне, я смогу многое изменить у вас, очистить тех, кто в том нуждается, исцелить неизлечимое…
Ангел уже перестал заботиться о чём бы то ни было. Был только Кейн, его защита, его спаситель, его надежда, тот, к кому он испытывал неизмеримую признательность и необъяснимое восхищение – и, собственно, он сам со своими идеями и осознаниями перспектив. А перспективы уже нарисовались серьёзные: он знал, на что способны его прародители, он представлял себе, чего сможет достичь сам, тем более здесь, где нет границ материала для развития и совершенствования! Да он сможет изменить тут почти что всё – только бы окрепнуть, только бы постичь себя!
В порыве он обернулся на Эльбереса, отметив про себя, как же черты того схожи с женским лицом, а ещё – с мёртвым лицом, и произнёс:
- Я не чувствую жизни в Вас, Эльберес. Но если я постигну свою суть, я смогу вернуть Вас к жизни.

- Ты говоришь так, будто уже прямо сейчас готов поставить их в один ряд не то, что с собой, но даже со мной. Давай закругляйся с этим, не ровен час, еще и освободишь их ненароком, в таком неожиданном припадке гуманности и человеколюбия. - Лич понимал, что такого конечно не произойдет, но столь уважительное отношения к этим, в целом бессмысленным, существам наводили на нехорошие мысли. Вдруг, в следствии переизбытка поглощенной светлой энергии ангела, он стал сам хоть чуточку но светлее. Малоприятная перспектива - Надеюсь, ты позовешь меня, когда сам обзаведешься двумя пернатыми белыми отростками за спиной. Хочу посмотреть на эту картину.
Конечно скорее всего это будет весьма унылое и посредственное зрелище, но как можно было не "поддержать" друга. Ведь где еще  Эльберес получится доступ к такой обширной галерее живых тел, способных отголосками своей боли заставить его почувствовать хоть что-то? За такую плату наверное нигде, а содержать подобный штат прислуги у себя... это извините меня, но просто ни в какие рамки не лезет.  Только все это потом, сейчас же лучше послушать продолжившуюся беседу  о белом и сером, хорошем и не очень. Просто послушать, не влезая со своими репликами, совсем не влезая, иначе есть шанс оказаться вовлеченным во всю эту демагогию, да так, что самому потом будет стыдно.
- Конечно я все понимаю, но как же первородный грех? Рeccatum originale? Вспомним кто был его главным виновником. А им ведь был не кто-то - женщина! Даже после этого она остается  самым близким к Бобу существом? Если да, то мне интересно, как создание появившееся на свет из ребра мужчины, в свою очередь созданного по образу и подобию, да и то лишь потому, что ему было скучно, может занимать место выше.

Отредактировано Эльберес Фауссин (2010-02-17 01:17:20)