Флора и Фауна искренне любили это богом забытое заведение. Не потому что оно даровало им сцену и неплохой доход. Они родились здесь и не покидали это место за свою жизнь ни разу. Близняшки стали результатом порочной связи их блудной мамаши со случайным прохожим, чьего имени они даже не знали. Их родительница часто упоминала отца Флоры и Фауны в своих бесконечных рассказах о бурной молодости, ведь воспоминания, единственное что у нее осталось – будучи прикованной к постели и практически лишившись ума, Хохотушка Бетти могла миллион раз повторять одну и ту же историю, в серьез полагая, что упоминает об этом впервые. Каждый раз мать близняшек тасовала факты, выдумывая что-то новое и представляя свою первую и единственную любовь от которой получились две удивительные дочки в самом наилучшем свете. То был моряк, вернувшийся из дальнего плавания, а в другой раз богатый джентльмен. Был и губернатор малоизвестного острова и одинокий поэт. Но завсегдатаи поговаривают, что Бетти якшалась с горбатым карликом, промышляющим мошенничеством и скупкой краденного, а вовсе не с храбрым моряком или поэтом. Так это или нет, Флора и Фауна не знали, но глядя на себя в зеркало понимали, что вряд ли это был красивый знатный господин с далекой земли.
Флора и Фауна были сиамскими близнецами, сросшимися головами и туловищами. И шов, который соединял их тела, был уродлив и безобразен. Кожа в этих места была груба и сморщена, а череп, в месте где головы соприкасаются, немного увеличен, будто у обоих наблюдается гидроцефалия. Однако сестры вовсе не комплексовали по этому поводу никогда. В остальном они были привлекательны и кроме того общительны и харизматичны, с ними хотели общаться и желали слушать их песни, так как голоса их звучали по истине божественно.

Сестры сидели на высоком стуле в самом центе сцены под прямым желтым лучом прожектора. Они пели известный романс о трагичной любви и в это время все в зале молчали, опустив свои пивные кружки и закурив по новой сигарете. Но как только сестры закончили, зал разразился аплодисментами и грубоватыми возгласами пьяных мужиков, чьи каменные, покрытые пылью и паутиной сердца вдруг забились с новой силой. Флора и Фауна лишь улыбнулись и поднявшись со своего места двинулись в разные стороны. Как это не удивительно, но у них это получилось. Уродливый шов вдруг разошелся, разделив сиамских близнецов надвое. Однако выглядеть от этого они лучше не стали. Кожа, в местах, где они соприкасались друг с другом, выглядела будто бы обожженной, местами шелушилась или даже кровила. Близняшки, расправив плечи уверенным шагом зашагали прочь со сцены, надеясь пообщаться с посетителями…

Флора и Фауна, грациозно и почти бесшумно, словно кошки, ступали по истертому дощатому полу, то и дело присоединяясь то к одной, то к другой компании. Сестры звонко смеялись и активно флиртовали со всеми, кто обращал на них свое пристальное внимание. Это был один из тех редких моментов, когда Флора и Фауна не были отягощены друг другом, могли веселиться на полную катушку, а потом взахлеб друг другу рассказывать о своей личной жизни, когда не приходится делить между собой кавалеров и их внимание, небольшие сувениры или угощение. Они любили друг друга, но так же сильно и ненавидели. Крошечная свобода, посещавшая их не слишком часто, взращивала в них здоровое чувство соперничества, которое еще никогда никого не доводило до добра.
К сожалению, эти прекрасные для обоих близняшек мгновения длились не слишком долго. В конечном итоге им приходилось становиться одним целым, неразделимыми и вечно уродливыми. Их тянуло друг к другу как магнитом и как бы они не хотели, они не могли противостоять этой силе.
Этим вечером их общение с постояльцами закончилось довольно скоро. Флоре и Фауне стало скучно среди абсолютно невменяемых от выпитого спиртного мужиков, которые больше предпочитали лобзать пивные кружки, нежели их сахарные уста и пышные груди. Однако сестрам удалось слегка почистить карманы некоторых кавалеров, которые с трудом отражали реальность и были готовы вот-вот уснуть в салате или свалиться на оплеванный пол. Всего тридцать серебряников. На них можно выручить немного восточных сладостей или фруктовый ликер.
Спрятав добытые деньги в складках кружевных платьев, близняшки оглядели зал. Их взгляды сразу заострились на господине в черном костюме и красной маске. Он появлялся здесь так же часто, как луна сменяет солнечное ядро, но Флора и Фауна еще не имели чести перекинуться с ним даже словом. Хотя они всегда с большим удовольствием наблюдали, как тот обдирал местных прихвостней, как липки своими фокусами и трюками. Его загадочная персона всегда была предметом ярых обсуждений и споров между близнецами, да и чего скрывать, между многими женщинами в этом заведении. Из-за всегда скрытого лица они его прозвали Инкогнито, так как имени настоящего не знали. Да и кто знал? Скорее всего, никто…
Переглянувшись, девушки сразу направились к одиноко сидящему джентльмену, изобразив на лицах свои самые приветливые и лучезарные улыбки:
- Добрый вечер, господин хороший! Вы не возражаете, если мы с сестрой к вам присоединимся? – поприветствовала Фауна мужчину и тут же, не дожидаясь разрешения, опустилась на сидение рядом с незнакомцем, по его правую руку. Ее сестра, обойдя господина в черном, и как бы невзначай, задев рукой его плечо, опустилась на стул с другой стороны, нарочно избрав место не с сестрой, а с дорогим гостем.

Инкогнито оказался любезен и обходителен. Кроме всего прочего, он был не против женской компании. Об этом красноречиво говорили его недвусмысленные объятия. Флора и Фауна в тот же миг расцвели, будто речные лилии, демонстрируя свое искреннее расположение к тому, что делает гость. Они прильнули к нему, кокетливо улыбались  и опускали свой взор к полу, стараясь тем самым убедить клиента этого богом забытого места, что на самом деле они «не такие» и присели за его столик вовсе не для того чтобы получить заслуженную ими порцию внимания и ласки, а исключительно для того, чтобы развеять его одиночество.
- Мы с сестрой очень любим Ваши фокусы, Вы ведь не откажете нам в любезности, показать парочку? – пропела Флора, подняв свой по щенячьи преданный взгляд на Инкогнито и улыбнулась. Между строк в ее фразе, можно было вполне легко прочесть немного иное – «Вы могли бы порадовать нас своим вниманием или парой-тройкой золотых монет.» Близняшки никогда не покидали своих кавалеров изрядно не почистив их карманы. Они не отказывались от дорогой выпивки или закусок, не гнушались и брать деньги, в качестве подарка или за секс. А если ухажеры отказывались ослабить кошелек, сестры брали сами. Примерно так, как несколько минут назад.
Однако этот господин знал правила игры и умел в нее играть. Вскоре на столе появилась еще одна бутылка коньяка и всевозможные закуски, что несомненно произвело впечатление на сестер. Их стол давно так богато не был накрыт.
- Разрешите узнать Ваше имя, господин хороший! – отозвалась Фауна, вопросительно изогнув тонкую бровь.  – Мы столько раз Вас видели, но не знаем вашего имени
- А для бродячего фокусника вы слишком хорошо одеты, не под стать местному контингенту! – как бы между прочим заметила Флора, потянувшись к тарелке с сырной нарезкой.
За окном громыхнуло и порыв сильного ветра распахнул окно, впустив в помещение клуб уличной пыли. Створки опасно зазвенели ударившись о стены, стекло треснуло, пустив паутину по мутной поверхности. Сестры вздрогнули, их наманекюренные пальчики вцепились в рукава фокусника. Испуг был отнюдь не наигранный, грозы Флора и Фауна боялись с детства. Мало кто помнит, но когда они появились на свет, за окном бушевал ураган, такой силы, что пригибал редкие деревья к земле.
Некоторые из гостей, побежали закрывать окна на щеколды и задергивать занавески. В зале зажгли дополнительно несколько канделябров и вновь завели умолкнувшее внезапно пианино.

Господин в черном стал декламировать четверостишье и оттого становилось жутко. Однако, слова утешения звучали бы для них убедительней, если бы фокусник сообщил, что это Сатана развлекается в преисподней. Флора и Фауна были не образованы и слова «это всего лишь электрические разряды» не говорили им ни о чем и наводили неподдельны ужас, так как ни та ни другая не могли понять происхождение этого явления с точки зрения науки.
Обезьянка, что сидела на коленях у Скарамуччо, была напугана не меньше близняшек и жалась к своему хозяину всем своим крошечным тельцем, прямо как Флора и Фауна. Но вряд ли кто-то нашел между ними такое удивительное сходство.
Фокусник, согласился развлечь своих спутниц незамысловатым представлением. Он достал из кармана расшитый платок и, развернув его, продемонстрировал сестрам то, что схоронилось внутри этого свертка. На его ладони сидела необычайно красивая птица. Она не была похожа на прочих пернатых, так как имела человеческий лик. Сестры ахнули, восхитившись увиденным, и невольно склонились над диковинной птицей, чтобы разглядеть ее ближе. Пожалуй, прекрасней существа они не встречали. Каждой хотелось дотронуться до нее, проверить, не видение ли это, но ни одна из них не решалась протянуть руку и коснуться ее оперения.
В тот же миг птица вспорхнула и взмыла над головами гостей, уселась на одну из перекладин и запела. Фокусник сказал, что когда птица поет, кто-то из людей умирает, и предложил проверить, так это или нет. Сестры закивали. Ни Флора ни Фауна не нашли предложение вопиющим или ужасным в своей бесчеловечности. Им даже показался такой эксперимент забавным. Это все равно, что русская рулетка. Никто не знает, на кого укажет судьба. Но ни одна из сестре, даже не задумалась, что птица, возможно, выберет именно их…
Близняшки замерли, задрав головы вверх и слушая печальную птичью песню. Кто-то из гостей тоже обратил внимание на птицу, а другие продолжали пить и горланить пьяные песни, заглушая своим ором громовые раскаты.

Птичка запела, но почти никто не обратил на это внимание. Никто кроме сестер, Инкогнито и нескольких посетителей, которые еще не успели употребить внутрь все спиртное, что стояло у них на столе. Кто-то из них заворчал и вышел. Что уж говорить, некоторым очень не нравились фокусы господина Скарамуччо, оттого что виделись они им злыми и запредельными. А близняшки, напротив, всегда, открыв рты, наблюдали за его мастерством. Их с самого детства манило все сверхъестественное и необъяснимое. Они легко могли разглядеть в самых обыденных вещах, что-что чрезмерно необычное, а в самых отвратительных и гнилостных – прекрасное. Даже закат им казался, невероятно потрясающим и в некотором роде необъяснимым явлением. Они любили смотреть на заходящее за серый горизонт солнце и загадывать желание – всегда одно и то же. Чтобы оно взошло следующим утром и они могли вновь полюбоваться на закат.
Птичка все пела. Потом запела скрипка. Флора и Фауна, тесно прижавшись к нынешнему кавалеру, внимательно оглядывали зал. Ни та ни другая не хотели бы пропустить тот момент, когда кто-нибудь из пришлых гостей свалится без чувств под заставленный пивными кружками стол.
- Вон он. – указал фокусник и взгляды близняшек намертво приросли к худой ссутуленной фигуре горюющего парня. Его сердце разрывалось от горя, которое он тщетно пытался утопить в стакане с виски. И чем больше он пил, тем яснее понимал, что на самом деле у него есть только один выход из сложившейся ситуации. Флора и Фауна знали, что сейчас произойдет, но ни та ни другая не двинулись и с места. Отчасти потому, что где-то в глубине души, они верили, что это всего лишь фокус, а от части потому, что обе понимали, что в данном случаем бездействие – милосердие.
В его руках вдруг появилась бритва. Улыбнулась наблюдавшим мгновенным бликом и предрешила судьбу молодого страдальца. Он да не вскрикнул. Только забулькал, а потом затих, склонив голову. Темная кровь запачкала пыльное стекло и стол, растеклась по гладкой поверхности багровой кляксой.
Флора и Фауна заметно вздрогнули и как одна прошептали
- Он… он правда умер? – ситуация почему-то не казалась им ужасной. Они находили ее трогательной и чистой, как каплю утренней росы. Смерть казалась им такой же прекрасной, как и рождение ребенка. И если последнее никогда не суждено было с ними случиться, состояние смерти они испытают. Рано или поздно.

Флора и Фауна сейчас испытывали легкую грусть. Но это чувство вовсе не было отвратительным и холодным, оно было мягким и теплым как утреннее солнце. Наверное кто-то подумал, что в этих двух уродках не осталось ничего человеческого, но на самом же деле сестры верили в загробную жизнь и в то, что она несомненно лучше реальной. Скарамуччо сейчас действительно сотворил чудо. Он подарил несчастному свободу от душевных терзаний и приоткрыл дверь в лучший, чудесный мир. Фокусник не знал, даже не догадывался, что приоткрыл эту дверь и для близняшек тоже. Они были счастливы прикоснуться к сверхъестественному и непостижимому в этом абсолютно обычном и безынтересном мире, в котором им определенно не было места. До сего момента сестры считали Инкогнито всего лишь трюкачом, состряпавший себе славу на фокусах, которые были не подвластны разумению большинства людей в этом мире. Но теперь они знали точно, этот человек не от мира сего! А может и не человек вовсе. И лишь от одной этой мысли по спинам Флоры и Фауны забегали мурашки, а белье увлажнилось…
- Нам очень понравилось, господин Скарамуччо! – кокетливо улыбнулась Флора, проведя чуть вспотевшей от волнения ладонью по бедру мужчины. Она пододвинулась к нему совсем близко, так что дыхание ее щекотало кожу на его шее и можно было различить запах ее духов – букет степных цветов с легким налетом ванили. – А вы опасный человек! С таким как вы нужно быть настороже! – мягкий по-кошачьи ласковый голос. Можно было не сомневаться что это был комплимент.
Но столь откровенный флирт бессовестно прервала Фауна, которая явно сгорала от ревности не получая желаемого внимания фокусника:
- Мы должны помянуть несчастного. Иначе, его смерть напрасна. - Она подхватила со стола стопку коньяка и подняла его над головой, будто собиралась сказать тост. Тут она заметила того гостя, которому было велено подавиться собственным языком. Он выглядел убого и смешно. Его толстые пальцы крепко обхватывали сальную шею. Его лицо покраснело как помидор, изо рта брызгала слюна, а глаза готовы были вылезти из орбит. Фауна громко расхохоталась, чуть не расплескав на платье янтарную жидкость. Дружки же несчастливца, что собирался съесть собственный язык, изо всех сил старались ему помочь, отчаянно хлопая того по спине…

Сестрицы и глазом моргнуть не успели, как оказались на улице, прямо напротив шикарного пятизвездочного отеля. Пахло свежестью и дождем, воздух был чист и прозрачен, что дышалось неимоверно легко. Служащие отеля уже расстилали красную ковровую дорожку…
Только лишь осознав, где они и что произошло, Флора и Фауна буквально задохнулись от восторга. Это не сказка, не сон, и прекрасный кавалер не является плодом их фантазии, а так же реален, как и два букета свежих цветов, что были преподнесены Флоре и Фауне работником отеля. У близняшек даже не было слов, чтобы выразить свое удивление и восторг. Кроме всего прочего, нужно было держать марку. Визги и порывы неконтролируемой радости вряд ли произведут впечатление на их спутника и прибавят им уважения со стороны служащих этого великолепного места. Они вели себя спокойно и сдержанно, будто бы все именно так и должно было быть – цветы, отель и ковровая дорожка. А сами во все глаза разглядывали роскошество тамошнего убранства и встречающихся им на пути постояльцев. На их фоне они чувствовали себя ущербными и неполноценными, ведь явное их уродство ничто не могло скрасить.
Несколько минут на регистрацию, а затем кабина зеркального лифта. Это была едва ли не самое захватывающее и увлекательное приключение. Флора и Фауна никогда не посещали подобных мест, даже не знали, как называется эта крошечная комната, которая с легкостью поднимала всю троицу на верхние этажи здания. Это было чудесно, но самое приятное в этой поездке было то, что сестрицы смогли разглядеть в зеркалах свою на удивление безупречную внешность. Они были двумя, самыми обычными и в меру красивыми женщинами, без видимых уродств и отклонений которыми их наградила природа. Они были счастливы как никогда в жизни, хоть и понимали, что все это не на вечно, а всего лишь на одну ночь. И пусть она будет восхитительна!
Резные двери лифта отворились и перед ними распростерлась большая и просторная комната номера люкс, в которой, казалось, было все, что только могла пожелать самая взыскательная душа. А уж Флора и Фауна, беззастенчиво любившие звон монет, без труда могли распорядиться любой вещью, что красовалась в этой комнате.
- Хм… А вы умеете произвести впечатление на девушку, господин Скарамуччо! – промурлыкали сестрицы и решительно вышли из лифта. Они трогали вещи, нюхали цветы проверяли на мягкость диваны, будто хотели удостовериться, что все это настоящее.
Женщине нужно не слишком много. Достаточно почувствовать себя королевой, даже тогда когда ей и подавно не являешься. Сестрицам определенно льстило внимание обслуживающего персонала отеля. Цветы, дорогое шампанское и изысканной красоты покрывала заставляли их думать, что они особенные. И Скарамуччо  мог не сомневаться, что завоевал сердца близняшек окончательно и бесповоротно
- Здесь просто чудесно! – в голос молвили сестры, усаживаясь на край огромной и невероятно мягкой кровати.
- Мы бы выпили немного шампанского! – сказала Флора, мягко улыбнувшись.

Шампанское весело искрилось в изящном бокале. Сквозь пузырящийся янтарный напиток все вокруг выглядело совсем иным, неровные края сглаживались, предметы приобретали удивительно неповторимую форму. Сестры очень любили смотреть на мир сквозь призму разноцветных стекол или бокалов с различными напитками, стараясь прикоснуться к иллюзии настолько близко, насколько это было возможно. Но сегодня они не стали этого делать. Сегодня все вокруг и так было наполнено сверхъестественной привлекательностью. Флора и Фауна лишь отпили по небольшому глотку из бокалов, чуть посмаковали, танцующий на языке напиток. Вкус был по особенному прекрасен. Шампанское не было кислым или безвкусным, оно было таким, каким и должно быть — чуть сладковатое с пышным букетом разнообразных вкусов винограда. И это было похоже на сказку, равно как сегодняшний вечер в целом. Близняшки ловили каждое мгновение, старались запомнить звуки и запахи в их первозданной чистоте. Они были уверены, что ничего подобного с ними более не произойдет. Такое не случается в жизни дважды.
Скарамуччо немного погодя пригласил сестер на танец. Сразу обоих, дабы не обидеть никого и них. Они с радостью согласились и, оставив бокалы, поднялись на ноги. Острая игла патефона вытягивала из старой пластинки джазовые ноты и ноги сами собой пускались в пляс от этой чудесной музыки. Все трое закружились в плавном безудержном танце, сливаясь в единое целое ритмами сердец и настроениями. Теперь вблизи сестры могли в деталях рассмотреть своего кавалера. Жизнь изувечила его так же как и их, не оставив шанса хоть как-то изменить отражение в зеркале и отношение людей. Сестры как никто знали насколько же это тяжело и обременительно быть не такими как все. Именно поэтому уродство Скарамоччо их нисколько не напугали и не показались омерзительными. Они больше ценили душевную красоту, которую порой не так-то просто разглядеть. И кроме всего прочего, этот мужчина был гораздо привлекательнее всех других любовников Флоры и Фауны, тем, что умудрился сохранить чувство собственного достоинства и тем, что пахло от него не застоявшимся потом, а тяжелым и пряным мужским ароматом. Сестры это чувствовали. Чувствовали настоящего мужчину подле себя и медленно, но неотвратимо таяли, сраженные наповал его грубой привлекательностью. Девицы льнули к нему и кружили в задорном танце. На ходу подхватывали свои бокалы, и наскоро промочив горло, снова танцевали.

Близняшки даже не заметили как оказались в спальной комнате. Здесь царил полумрак.  Лишь полоса света пролегающая через дверной проем и яркие рекламные вывески за окном освещали помещение. А хозяин положения даже не попытался исправить это, как будто темнота являлась его единственной и постоянной любовницей. Флора и Фауна знали каково это чувствовать себя неловко перед другими, когда так хочется нравится во всех отношениях. И сестры тоже никогда не включали свет, всякий раз, как запирались с очередным кавалером в одном из номеров постоялого двора где прожили всю свою жизнь. Сегодня они были прекрасны, но даже в таком новом и необычном исполнении они бы не отвергли Скарамуччо. Но они не стали настаивать на свете, дабы фокусник мог чувствовать себя комфортно и уверенно
Сказавшись уставшим, мужчина опустился на край кровати и попросил помочь раздеться. Разумеется это был всего лишь предлог, к началу того, зачем они сюда пришли на самом деле. Наверное он не хотел казаться слишком грубым, сходу указывая женщинам на постель, не хотел оскорблять их, бросаясь вульгарными фразочками. Все выглядело как романтическое свидание с шампанским, цветами и танцами. Такого насыщенного вечера у Флоры и Фауны еще не было. Жаль что ему суждено будет вскоре закончиться, но сестры старались не думать об этом и просто наслаждались мгновением.
Они опустились на кровать по обе стороны от Скарамуччо и взявшись за полы смокинга помогли от него избавиться. Затем одна из сестер стала расстегивать рубашку, а вторая развязывала галстук-бабочку. Ловкие пальцы женщин быстро справились с поставленной задачей - рубашка и галстук были вскоре сняты и отброшены в сторону вслед за смокингом. Их ладони неторопливо заскользили по обнаженному торсу, оглаживали грудь и плечи мужчины, а сахарные уста нетерпеливо покрывали поцелуями его шею, прокладывая дорожку по ее изгибу к скулам, а далее к приоткрытым губам. Флору, что сидела по ту сторону, где лицо иллюзиониста было изуродовано, совершенно не напрягала неприятная шероховатость кожного покрова. Она будто бы не замечала этих шрамов, продолжая свои ласки в том же ритме что и ее сестра, которой досталась более прекрасная половина. Они очень хотели, чтобы мужчина осознал, что не только Флоре и Фауне повезло сегодняшним вечером, но и ему тоже.
- Господин Скарамуччо, не хотели бы вы, чтобы мы разделись тоже? - шепнула Фауна в самое ухо мужчины. Язычок пробежался по кромке ушной раковины, мягко тронул мочку и исчез, оставив после себя остывающий влажный след.