» Дом у озера
-Чтоб тебя черти взяли, бесовское отродье, - Кайли не стала дожидаться, пока молчаливый кучер спустится со своего места и откроет перед ней дверь кареты. Ракшаси не получила никакого удовольствия от поездки до театра. Ежеминутно подпрыгивая на сидении кареты и обнимая аллигаторов, чтобы те не попадали с колен, очень сложно придаваться глубоким раздумьям о смысле жизни и бренности бытия. Толкнув дверцу, да так, что та ударилась о стены кареты, женщина ступила на тротуар, опуская туда же Лакша и Адрику. На кучера она только глянула, обещая этим взглядом все самые страшные кары, которые только сможет придумать. Впрочем,  кучер отнесся к этому совершенно равнодушно, решив, что все кары познаются в сравнении. И даже вежливо улыбнулся ракшаси, кивком головы подтверждая, что намотал на ус и запечатал в сердце ее взгляд.
Женщина же только закатила глаза и, вздохнув, дернула поводки аллигаторов. Животные быстро смекнули, что ждать их и терпеть никто не собирается и живо побежали вперед, натягивая поводки и поблескивая драгоценностями на шлейках. Кайли подобрала подол платья, чтобы он не волочился по дороге и последовала за своим карманным зоопарком. Распугав на пороге оперы нервных и впечатлительных, ракшаси вошла в холл, окидывая придирчивым взглядом пространство.
-Внешний вид не меняется. Печально, - женщина чуть вздохнула, убрала свалившийся на лоб локон и оглядела толпу любителей искусства. Примечательных личностей в толпе не было. Скучно и однообразно.

Ракшаси уже успела заскучать, пока находилась в холле театра. Как же ее раздражало однообразия в любом месте: вонь, политая дорогими духами, как грязной водой из ведра служанки,  бессмысленная куча тел, которая не покажет ничего нового. Женщина только вздыхала и кривила губы, высказывая свое отвращение. Она пришла посмотреть на искусство, а пока получала только обыденность. Отвратительно. Неприемлемо. Охранницы Кайли опоздали, за что она была готова съесть их живьем в прямом смысле слова, посреди холла, выцарапывая глаза и распарывая когтями животы. Мысль о при людном убийстве несколько развеселила женщину, озарив ее лицо искренней и нежной улыбкой, направленной в сторону помощниц. Девушек это явно не обрадовало, поэтому они поспешили занять свои места за спиной ракшаси и сделать вид, что они там находились всегда.
-Любой обман раскрывается, красавицы. Ваш я уже раскрыла. По-моему я просила не опаздывать, - мягкое контральто известило охранниц, что после балета их ждет сурьезный разбор полетов. И лучше им придумать оправдание получше. Дернув ни в чем не повинных аллигаторов за поводки, Кайли развернулась и предстала прям пред светлы очи Короля Порока. Секунд десять понадобилось ракшаси, чтобы согнать с лица нежную улыбку, обещающую страшные пытки своим помощницам и напустить на себя нейтрально-уважительный вид и склонить голову в уважительном поклоне. А потом дернуть аллигаторов, которые почуяли свободу и радостно поскакали к приближающийся толпе, за поводки.  Охранницы при виде Короля тут же вытянулись по струнке и так же, как и их хозяйка склонились в поклоне.
Для себя ракшаси решила, что лучше "переждать бурю" в виде Короля Порока и его свиты, приклеив к себе маску нейтрального героя. В присутствии Королей Кайли любила изображать третий столб на шестой аллее, максимально стираясь из памяти за буйством красок и зрелищностью представлений. Выполнять свои обязанности всегда легче, когда твое лицо не врезается в память.

Отредактировано Кайли (2010-08-23 00:30:28)

О, да! Ракшаси не жаловала Короля Порока, как и многие другие. И молчала, явно не желая попасть в немилость просто потому, что Король может не всегда воспринимать критику на свой счет. Женщина всегда считала, что настроение королей как флюгер — куда дует ветер, такое и настроение. И если ветер дует явно не в твою сторону, то и Король будет к тебе не предрасположен. Впрочем Его Величество Король Страх имел ветер уж слишком постоянный. Там на рожон лезть ракшаси не хотелось особо.
Подождав, пока Король Порока пройдет мимо нее, Кайли втянуло носом воздух. Запах разложения, скорее всего незаметный для обывателя, но такой яркий для ценителя, защекотал ей нос. Губы непроизвольно растянулись в легкой, мечтательной улыбке. После оперы и всех прочих мероприятий, ее ждет легкий ужин. Скорее всего, подгнившее сердце. Или лучше язык? Задумавшись о своих кулинарных предпочтениях, женщина не сразу почувствовала, как остановился Король. Просто манящий запах разложения перестал удаляться, заставив чуть ли не захлебнуться слюной. Горло ракшаси дернулось, а сама она вежливо и предельно холодно улыбнулась Его Величеству, сверкнув изумрудными глазами. В большинстве случаев, когда ракшаси чуяла добычу, даже ту, которая ей была не по зубам, она не могла сдержать своей истинной сущности. Дух на секунду выглянул со дня глаз женщины — европейский разрез глаз стал восточным, а глаза оказались густо подведены сурьмой. Сверкнула золотая цепь от носа к уху и в одно мгновение все исчезло, возвращая «слабую и миниатюрную» женщину на шахматную доску.
Кайли чуть коснулась подушечками пальцев губ, словно проверяя, нет ли остатков вечернего пиршества на губах и опять подняла взгляд на Порока. Брови чуть дернулись, и женщина словно извинялась за небольшие изменения во внешности. Резко присев, она подхватила обоих аллигаторов, и прижав их к груди, огляделась: где-то здесь должен был быть вход к ее местам. Ее утомлял тот спектакль, который развернулся в холле. Если отвращение и пренебрежение имели запах, то весь холл бы сейчас знал, как Кайли к ним относится. Добравшись до ступеней, ракшаси еще раз повернулась, взглянув на Его Величество. Глаза мельком скользнули по фигуре, и задержались на маске. Женщина вежливо улыбнулась и направилась в окружении свиты дальше.

Ракшаси мотнула головой, прогоняя воспоминание о заинтересованном взгляде короля порока и быстро поднялась в свою ложу. Стянув с рук поводки, сдерживающие крокодилов, женщина ловким движением привязала поводки к ножке стула на узел, оставляя своих животных бегать по ограниченному кругу и думать, что они полностью свободны. Впрочем Лакш и Адрика тут же замерли, раскрыв свои пасти. Сама ракшаси провела рукой по бархатной кромке, решая, где именно ей устроится для удобства. Бортик оказался достаточно широк и отвечал запросам Кайли:  ракшаси запрыгнула на бортик, свесив ноги, а потом аккуратно улеглась на него, чуть сгибая ноги в коленях.
Одна из охранниц немедленно поставила на этот бортик кальян, протянула трубку женщине и принесла, подушку, на которой Кайли устроила локоть.
-Донна, ты будешь охранять вход. Не подведи меня на этот раз, а то он станет для тебя последним чуть раньше, чем я предполагала, - ракшаси выпустила первое облако дыма, и повернувшись к девушке, плотоядно улыбнулась. Охранница немного побледнела, но поклонилась и тут же покинула лоджию, приступив к исполнению ее прямых обязанностей. Вторая девушка распустила одну из штор, наполовину прикрывая ложу Кайли. И встала подальше от хозяйки и аллигаторов, которые попытались откусить от нее небольшой кусочек на память и из совершенно добрых побуждений.
Опера началась несколько позже и виной этому, как предполагала Кайли был мужчина, которого она встретила внизу. Ложу Короля Порока слуги прикрыли решеткой только сейчас, значит и опера начнется только после этих незамысловатых действий. Женщина отвернулась от ложи,  находившейся на противоположной стороне зала и обратила свое внимание на сцену, действие начиналось.
Трагическая увертюра, скрытая портьерами сцена. Ракшаси чуть подалась вперед, с интересом изучая зал. Последний раз она и слушала и смотрела одновременно очень давно. Сейчас ей было интересно, что же будет на сцене. А вот и начало, бал. Кайли подперла кулаком подбородок, и чуть прикрыв глаза стала рассматривать костюмы певцов.
-Как всегда пошло, - мягкое контральто прошелестело в ложе и не получило отклика. Охранницы и аллигаторы на разговаривают. Первые к счастью, вторые к сожалению.

От действий, которые разворачивались на сцене, ракшаси на секундочку отвлек какой-то шум из коридора. Чуткий слух уловил какие-то шебуршания, но женщина не придала им никакого значения -  мало ли, вдруг Донна привалилась к стене или прошел мимо один из лакеев. Отвернувшись от двери, женщина в очередной раз затянулась и с жадностью уставилась на сцену. Одна только возможность видеть, а не только слышать и чувствовать, радовала ракшаси. Она редко баловала себя визуальными картинами и, когда все таки решала, что ей это необходимо, с жадностью разглядывала каждый миллиметр бытия, разве что не пытаясь расковырять его. В этом плане Кайли придерживала простой и всем давным-давно известной истины — если что-то расковырять, оттуда неприменимо пойдет гной. В Лабиринте не шла кровь из раскрытой раны — она тут же наполнялась гноем, словно процесс гниения ускоряли в разы. Наверное, за это и любила женщина этот мир и свое положение в нем. Странное, немного неправильное и такое удобное. Она все еще не могла для себя решить, кто же она: убийца или торговка. Она торговала информацией и чьими то жизнями, в другое время отнимая жизни у тех, кто подвернулся под руку. Предлагала кому-то жизнь, совершенно безэмоционально предлагая за нее смерть. Выпрашивала жизнь себе самой, оплачиваясь за это теми, кто не вышел из очередной подворотни, решив, что невысокая хрупкая женщина — лучший способ удовлетворить свои амбиции и зов плоти.
Шуршание за дверью стало чуть громче, но снова стихло. И как и в прошлый раз, ракшаси не предала этому никакого внимания. Поразмыслив, женщина переместилась с бортика в удобное кресло, рядом с которым стоял огромный поднос с мясом. Оторвавшись ненадолго от действий на сцене, женщина с интересом посмотрела на предложенную еду. Из всех кусков мяса, что находились на подносе, она выбрала самый бледный, и явно больше всех сгнивший кусок. Как сейчас она помнила, как разделывала это тела и с каким наслаждением уносила разделанные куски в холодильник: сама, перепачкав все платье, она спустилась в холодильную камеру в подвале дома и сложила на одну из полок эти куски. А в этот момент она подцепила этот кусок длинными ногтями и отправила его в рот, с удовольствием зажмурившись. Облизав пальцы, женщина подняла Лакша с пола (Адрика умудрилась увернуться от цепких и любящих рук своей хозяйки) и принялась его с  удовольствием наглаживать. Аллигатор извернулся, и вцепился в руку ракшаси. Женщина довольно улыбнулась, даже не пытаясь ее выдрать — восстановить пальцы к концу оперы она успеет.
Изменило планы только одно. В дверь что-то ударилось с глухим стуком. Возмутившись такому поведению, ракшаси ссадила с себя аллигатора и рывком встала, быстро преодолев расстояние от двери, распахнула ее. Первым до нее дошел запах, довольно знакомы, а потом и картинка. Глаза женщины сузились в две мелкие щелочки, а сама она побледнела. В одно мгновение Кайли вошла в самую последнюю стадию гнева, холодно размышляя, с кого спросить за произошедшее.

Прибежавшего из далеких закромов театра охранника, ракшаси хотелось размазать очень тонким слоем по стенке. Так, чтобы даже костей от него не осталось — ровным слоем в пять миллиметров, вместо коврика настенного. В принципе, если бы не толпа, которая мешала и загораживала проход к недозащитнику собственности, его бы уже не было. Но общественность твердо стояла заслоном и глазела на труп, который валялся у ног Кайли. Женщина посмотрела к себе под ноги, поморщилась и вышла из кровавой лужи, в которой оказалась. Таким же неимоверно брезгливым жестом она сняла с себя туфли, отняв от своего роста целых десять сантиметров, и бросила их обратно в лужу, где они составили компанию тому, что было Донной еще час назад. Приподняв подол платья (кровь на красном, к сожалению, выделялась почти так же, как и на белом) женщина присела возле трупа, переворачивая и разглядывая. Работа была сделана очень чисто, не прикопаешься. Сама ракшаси обычно работала намного грязнее, потому что делала все вот этими нежными и чуткими руками. Проблема была в том, что от тела шел очень знакомый, едва уловимый запах, который усилился, стоило женщине закрыть глаза. Но, что удивительно, усилился он не со стороны трупа. Он появился из-за спины, там, где по сути должна была стоять толпа зевак и блокировать проход на ближайшие 20 минут. Женщина медленно встала, и повернулась, открыла глаза...и столкнулась, в очередной раз за вечер, с Королем Порока. Которому и принадлежал тот едва уловимый запах. Точнее немного измененный. Именно из-за этого женщина решила, что гнать бочку на Его Величество сразу чуть более, чем глупо. Всего лишь охранница, и не такое прощают. Но ракшаси терпеть не могла, когда трогают ее вещи, а неизвестный сделал именно это.
-Добрый вечер, Ваше Величество, - свои поклоны Кайли уже отработала в холле оперы. Сейчас она смотрела чуть сузившимися глазами на Короля, быстро прикидывая в голове, зачем Пороку могла понадобиться смерть ее охранницы. И почему, в таком случае, запахи совпадают не окончательно? - Как Вам действо?
Голос женщины находился был вежливо-холоден, и не выражал ничего. И не она сейчас стоит рядом с трупом своей охранниц, рискуя опять наступить в лужу крови под ногами. И, конечно же, не она подозревает Порока в том, что Донна свалилась безвольной грудой мяса и костей.

Услышав ответ Его Величества, ракшаси вежливо улыбнулась, стараясь при этом не сильно морщиться. Для нее слуги Короля Порока обозначались огромной жирной надписью «мясо» и с этом ничего нельзя было поделать. Король Порока не обладал такой надписью исключительно из-за того, что Кайли не была уверенна в отсутствии такой надписи на своем лбу в глаза Его Величества. А инстинкты самосохранения и гордыня не позволяли женщины чувствовать себя маленькой дворняжкой, которая из-за частокола гавкает на волков. Поэтому то самое «мясо», что окружало Асмодея на взгляд ракшаси не подходили не для чего, кроме как для жора. Ну, по крайней мере, для постельных утех, в глазах Кайли, они явно не подходили. Вы же не спите с молочным поросенком, который нафарширован яблоками и к которому подают прекрасное дорогое вино? Не спите. Вот и она не спала с завтраком/обедом/ужином. Не хорошо это, не правильно как-то. Но, если представить на мгновение, то смешно. Дико смешно, потому что фантазия заботливо дорисовывает еще кучу подносов на длинном столе, на которых стоят и другие блюда.
Не удержавшись, ракшаси прыснула, прикрывшись ладонью и вежливо отвела взгляд. Настроение сразу же приподнялось, и на труп она уже смотрела, как на досадную оплошность. Надо забрать и доесть дома. А то нехорошо разбрасываться такими отличными телами.
-Посягательство на чужую собственность и незаконное ее использование, - таков был ответ, обрисовывающий Королю ситуацию, - Теперь придется собственность тащить на своих двоих до дома..
Конечно, тащить собственность будет оставшаяся охранница и кучер, но какая разница? Словно узнав, что ракшаси думает про нее, охранница вышла из ложи, прижимая к себе недовольных, но пока еще тихо сидящих, аллигаторов и вяло покосилась на тело. Тащить напарницу домой ей не хотелось. И смотреть на то, что с ней станет, похоже, тоже. Но мнение девицы Кайли интересовало мало. Женщина в очередной раз приподняла подол платья и присела возле трупа, подковырнув одну их аккуратных ран. Потом очертила крохотных круг возле раны, несколько раз, и, наколов его на ноготь, положила в рот.
-В холодильник не убирать пока, отвезешь домой, пусть несколько часов в тепле полежит. Потом уберешь. С глазами осторожнее, не повреди, - после чего махнула рукой помощнице, мол, забирай и тащи, и повернулась опять к Королю Порока, размышляя, отправиться дальше смотреть оперу или пойти искать виновного. Второе пока лидировало, но женщина еще слишком вяло размышляла, как это делать.