Демон не сдвинулся с места и поначалу ничего не сказал. Только до льдистого, почти белого, посветлели глаза. Эффутуо не сожалел и не испытывал скорби. Эти чувства едва ли были ему знакомы, и в редкости своих проявлений касались совсем других существ. Король Порока был недоволен увиденным, как если бы речь шла о потере определенного куска бытия, без которого оно, то самое бытие, станет уже совсем другим. Для него  это была потеря ресурса, и потеря не его, а Лабиринта. Триумвират превратился в тандем, и это Эффутуо, мягко говоря, не радовало. Отчасти он был зол, и это была тихая, холодная, расчетливая злость, меж тем, не лишающая разума. На фоне распространявшихся в Лабиринте слухов о том, что не все ладно в этом королевстве, симптом был не просто тревожный, а более чем серьезный. Однако в голове демона уже начал складываться определенный план действий на три случая дальнейшего развития событий. Теперь дипломатический визит в Прекрасное Далеко просто необходим, и заниматься этим, скорее всего, придется герольду, который сам не так давно показывал удивительное знание Призрачного Леса. Затевать войну было бы глупо, поскольку не с кем ныне воевать, и с новым правителем или правительницей можно было попросту договориться, предложив выгодные условия. Эрра и Джон погибли в поединке и каждый искупил вину другого. Что ж, если взглянуть на произошедшее более отстраненно и с позиции здравого рассудка, все было не так уж плохо. Паники поначалу будет много, кто-то обязательно станет истериковать, кто-то возьмется распускать слухи, но случившегося не вернешь, назад кадры не отмотаешь. Чувства Ишума можно было понять, но только понять, не делая их своими. Его величество не был склонен изображать то, чего не было, поэтому на лице почти полностью скрытом маской так и осталось спокойное, немного удивленное выражение. Постепенно и удивление сошло на нет, сменившись легкой задумчивостью:
- Отвратительное известие, - и все, никаких сожалений и соболезнований. Никаких притворных вздохов и возмущений. Ничего из того, что положено говорить в таких случаях. Большим уважением в данном случае будет честность, не так ли? Эффутуо совершенно спокойно взглянул на Ишума, истекающего чернотой, как слезами. Закрыл зеркальце, взяв его в ладонь, после чего упрятал страшную игрушку в карман камзола. Амулет Горошка остался лежать на столе.
– Хотел бы я точно знать, что там произошло. Но, полагаю, в скором времени и эти детали станут известны. Я обещал вам определенную поддержку, и вы можете ею располагать, - уточнил его величество, чтобы дать понять, что планы его не претерпели существенных изменений. Впрочем, он полагал, что Ишум – умный малый и в состоянии справиться сам, вряд ли там придется кого-то опекать и охранять как зеницу ока.
- Я сообщу его величеству Астарту о случившемся. Полагаю, это тоже произойдет довольно скоро. Как примете какое-либо решение, дайте мне знать, - эти короткие слова означали, что Эффутуо и Ишуму теперь стоит подумать обо всем по отдельности. Он не хотел удерживать герольда, заставляя того и дальше проявлять чудеса дипломатии и стоической выдержки. Это было бы слишком жестоко. Эффутуо считал, что Ишуму сейчас, возможно, необходимо пережить случившееся, в одиночестве осмыслить и произошедшее и дальнейшие действия.
Через какое-то время птицы защебетали вновь. Чернота постепенно рассеялась. Тихой трелью зазвенел колокольчик. Король Порока вызвал слугу, чтобы тот мог проводить Ишума.